Событие сорок девятое
— Ты кто?
— Вор.
— А почему такой маленький?
— Карманный.
Пётр откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Гагарин, сидевший рядом и «развлекавший» его ТТХ маленьких самолётов, зевнул и предложил подремать. И то дело. Почему Юрий Алексеевич решил, что Петру интересно, какие модификации У-2 выпускались, и чем По-2 отличается от У, — Тишков не понял. Ну да не перебивать же первого космонавта. Чуть не сутки с кучей пересадок лететь. Почему десяток минут и не послушать лекцию? Мало ли чего в жизни пригодится.
«Не нравится мне пальмовое масло — пусть коров больше пальмами не кормят.»
К чему это? А обед принесли. Не дали космонавту поспать. Там кусочек масла, которое нужно на кусочек хлеба чёрного намазать. Масло жёлтое. Не жёлтенькое, а ЖЁЛТОЕ. Чем там коров кормили? А ещё там рис с курицей. Крылышко с кожей — и вон даже недовытащенное перо торчит. А как ощипывали кур в будущем? И куда перо девали — в колбасу? Сейчас-то — в подушки и перины. И дефицит, и дорого. Нужно строить сотни птицефабрик — и не маленьких, а огромных, на целые миллионы курей. А ещё нужно найти человека, который вывел куриц с белой кожей. Сейчас-то все с синей. Смотрятся ужасно.
— Юра, крылышко будешь? Что-то не хочется. Съем, а потом буду на весь салон хвастать завтраком и обедом полупереваренным. Некрасиво получится.
— Давайте, Пётр Миронович. Я не завтракал — дочери будильник изломали. Чуть не проспал. Опоздал бы на самолёт, — Гагарин впился белыми зубами в крыло, захрустел костями.
— Жизнь — штука сложная. Вон Бобров не услышал будильника и опоздал на самолёт. Жив остался, а вся команда в небесный хоккей теперь играет.
— Вы что, в Бога верите? — и глаза встревоженные.
— Я верю, что нужно вкалывать, не щадя себя, и за это — на том ли свете, или на этом — обязательно последует награда.
— Шутите?
— Почти. Разве не правда?
— А что, разве все — не так?
— Нет, Юрий Алексеич, все — не так. Лодырей полно, пьяниц, неумех, не желающих учиться. Преступников. Половина страны не так живёт. Коммунизм вот строим — а надо бы людей воспитывать. С самого детства.
— Пётр Миронович, а хотите, я вам историю про детство расскажу?
— Конечно, хочу. Грустная? Смешная?
— Политическая.
— Забавно. Ну давай — только шёпотом.
— Почему? Нет, она нормальная.
— Да ладно, кого нам с тобой бояться! Стрельцов вон спит. Чтоб не разбудить.
— Ну, слушайте, — Гагарин и вправду на громкий шёпот перешёл. — Родился я в деревне Клушино в тридцать четвёртом. Когда немцы нашу деревню захватили — только в первый класс пошёл. Из дома нас выгнали, и мы с отцом и братом землянку вырыли, где-то метра четыре на четыре. Там всей семьёй и жили. Плохо было в оккупации, немцы сначала зерно всё выгребли для своих лошадей, потом в селе начали скотину резать. Нас в 1943 освободили. Успели натерпеться.
