Пётр вспомнил, как смотрел репортаж там, в будущем. Когда судьи зафиксировали попытку, он, держа над головой штангу, согнул в колене и приподнял одну ногу. «Хо-па!» — выкрикнул Вахонин, как в цирке. Глаза вылезли из орбит, лицо побагровело, но штангу он удержал.
— Ну да, тот самый. Спивается. Я Рудольфу и рассказал о твоём методе. Спасти надо парня.
Точно! Жена попалась алкашка, такого же сына вырастят, и потом сын отца ножом кухонным зарежет, последнюю рюмку не поделят. А до этого олимпийский чемпион и неоднократный чемпион мира будет могилы на кладбище рыть. Другую работу алкашам не найти.
Но ведь никто из этих людей о том не знает.
— Хорошо, Анатолий Владимирович, пусть тренер с учеником подходят ко мне в министерство завтра в восемь утра.
С тех пор вот прошло два месяца. Тогда отправили обоих в Краснотурьинск. Вахонина напоили и сдали в вытрезвитель. Попытались провести воспитание ремнём — троих милиционеров здоровеньких раскидал олимпиец. Потом уже впятером справились. Злой ходил, рычал — зато за два месяца на десять кило свой рекорд улучшил. С одного раза не подействовало. Вроде и друзей там ещё нет, и знакомых даже — так ведь один нажрался, ночью. Повторили экзекуцию. Всё ведь лучше, чем быть зарезанным сыном за рюмку водки. Опять рычал. Воробьёв, старший тренер сборной команды СССР по тяжёлой атлетике, не хотел брать Вахонина. Пришлось Петру вмешиваться.
— Устройте поединок с вашим представителем.
— Ну конечно! А он перед соревнованием опять напьётся.
— А вы не давайте.
— Что я, нянька — за каждым алкашом бегать? — Вахонин рядом стоял — и краснел, и белел, и синел, и сипел, и зубами скрежетал.
— Слово шахтёра даю! Не пью больше. И в Шахты не вернусь. В Краснотурьинск перееду, там буду в шахте работать, и с женой разведусь.
Устроили спарринг. Не на одной ноге, но пятнадцать кило по сумме трёх движений выиграл у соперника. Выдержит? Ну, в Краснотурьинске пить точно не дадут.
Событие сорок четвёртое
Играли с сыном в лошадку. Катал его на шее, пока не ударился мизинцем ноги о тумбочку. Этот великий наездник слез с меня и спрашивает:
— Лошадка, тебе сильно больно?
— Сильно.
— Катать меня больше не сможешь?
— Не смогу.
— Жаль, придётся пристрелить!
— Семён Михайлович, скажи как на духу. Правда, что ты слово цыганское знаешь? — разговор состоялся на следующий день после того, как Косыгин издал приказ о введении вновь в министерстве сельского хозяйства должности заместителя по коневодству.
