— В самый раз. Ещё нужно запретить работникам столовым и буфетов торговать подобными вещами, а ещё лучше запретить продажу табачных изделий и спиртного людям, одетым в рабочие спецовки, — народ опять зашушукался.
— А ведь правильно, — подержал первого секретаря Управляющий БАЗ-Строя — Пётр Евгеньевич Агафонов, — сколько раз прорабы жаловались, что после обеда половина рабочих под мухой.
Опять народ загудел. Животрепещущая тема.
— И последнее предложение у меня есть на эту тему. Называться оно будет "У2-У7". Самолёт здесь ни причём и сталь для резцов тоже. Это время открытие и закрытие вино-водочных магазинов и отделов. У два открывается и у семь закрывается. Чего добьёмся. Во-первых, все обеды заканчиваются уже в два часа, а значит, на обеде сбегать за горячительным не получится. Во-вторых, никто не сможет сбегать за второй бутылкой вечером, которой как всегда не хватает в разгар пьянки. Есть минусы. Начнут бегать к самогонщикам и всяким спекулянтам. Но мы с этими элементами будем бороться. Да и все ведь не побегут, а значит, гораздо меньше людей будет приходить утром с глубокого похмелья. Одним словом, обсуждайте в коллективах и давайте на сегодня закончим. Через неделю жду результатов собраний. Только проведите честно и сами поучаствуйте, чтобы потом не говорили, что люди такого не могли добровольно придумать.
После того как все разошлись Пётр уже было совсем решил навести порядок с четырьмя мешками добычи, как в дверь постучали. Вернулся Кабанов, да не один, а с седым дядькой лет шестидесяти, в толстых роговых очках.
— Доставай, Иван Павлович, — указал рукой на стол директор завода, — Ничего Пётр Миронович, что я тут командую. Это наш Главный Химик — Иван Павлович Прохоров.
Химик поставил на пол туристический рюкзак, который тяжело чем-то брякнул, расстегнул клапан и достал из него кусок белого капрона от фильтра. Расстелив его на столе, Прохоров снова склонился над рюкзаком, и на капрон стали по очереди появляться разноцветные кирпичи-пехотоны. Сначала нарисовался чисто серый, потом белый, третьим лёг на стол серый с красно-коричневым верхом, а последний оказался серый с жёлтым верхом. Чудеса. Красиво.
— Как? — сделал приглашающий жест рукой Кабанов.
— Что можно сказать? Молодцы. Из чего и как сделаны серый и красный понятно, жёлтый — это, скорее всего, молотый шамотный кирпич, а вот как сделан белый кирпич, не знаю, — Пётр взял его в руки и повертел.
— Во, его-то Иван Павлович и придумал. Рассказывай, — директор кивнул Главному Химику завода.
