– Это может быть нескоро, – предупреждает он меня. – До этого, еще вечером, мне поступили две подозрительных смерти.
Я пристально смотрю ему в глаза.
– Другие случаи могут подождать.
Он медлит несколько секунд, потом, поморщившись, отвечает:
– Ладно. Вы уверены, что хотите присутствовать при вскрытии? Это довольно тяжело. Я могу просто прислать вам отчет.
«Кто-то должен быть свидетелем», – думаю я. Эти две девочки умерли в одиночестве, с ними не было даже их мамы. В одиночестве, в холоде и в ужасе. Отстоять эту одинокую вахту – самое меньшее, что я могу сделать для них.
– Я буду присутствовать, – отвечаю. – Позвоните мне, когда готовы будете начать.
Уинстон кивает. Помощник шерифа вылезает из своей машины и говорит:
– Я огорожу место происшествия. Вы хотите, чтобы пруд обыскали?
– До последнего головастика, если он там есть, – отвечаю я ему. – Побудьте здесь, пока не придет смена. Никуда не уезжайте.
Он кивает – жалкий, замерзший, чертовски несчастный, – однако спорить со мной не собирается.
И не станет.
Я направляюсь вдоль по дороге, пока Уинстон загружает два безвольных трупика, все еще пристегнутые к детским креслам, в коронерский фургон. Усевшись в свою машину и захлопнув дверцу, я некоторое время просто сижу, часто дыша и пытаясь унять дрожь. Ощущения – как от декомпрессии после прогулки по дну глубокого моря. Я обнаруживаю, что втягиваю воздух короткими глотками – и вынуждаю себя замедлить дыхание. Мои руки сжимают руль слишком крепко.
Мне нужно поехать в городок Вэлери, где живет Шерил Лэнсдаун. Надеюсь, там отыщется кто-нибудь: муж, отец, мать. Не то чтобы я жаждала сообщить им самую худшую новость в их жизни. Факт заключается в том, что каждый день, по долгу службы, я вижу людей в тяжелой ситуации, но ничто не бывает труднее, чем сообщать кому-то о смерти близких.
Однако я не могу отмахнуться от этого долга – как и от присутствия на вскрытии. Не могу просто сбежать и при этом остаться собой.
Я включаю двигатель машины и выезжаю на основную дорогу.
ГВЕН
Я возвращаюсь домой еще до рассвета, но Сэм уже на ногах; входя, я слышу, как он принимает душ. Кладу сумку, сбрасываю куртку и тихонько иду по коридору. Проверив, как там дети, обнаруживаю, что они все еще крепко спят, и тогда я прохожу в кабинет. Тревога Кец передалась и мне, и хотя я сильно устала, я не могу лечь и подремать еще полчаса. Я не могу удержать Ланни от глупого риска, но, может быть, если смогу хоть немного облегчить тяжесть, лежащую на плечах Кеции, то буду чувствовать себя не настолько беспомощной.
