Взяв его за руку, я накрыла ее второй ладонью и произнесла с легкой укоризной:
— Ну что же вы так переживаете, господин Штоль, успокойтесь. Поверьте, я вовсе не кусаюсь. — Полицейский скосил взгляд на собственную руку, мученически скривился, а затем шумно вздохнул. — Вы уроженец Литена?
— Д-да, — с запинкой ответил капрал. — Отец тоже местный, а матушку из деревни привез, там его брат… Ой, простите, — едва выдохнув, он снова покраснел.
— За что? — удивилась я. — Я ведь вас о том и спрашиваю, господин Штоль. Стало быть, ваш дядя из той же деревни, что и ваша матушка? И как же так вышло, что ваш батюшка родился здесь, а его брат в деревне? Или же он уехал туда из Литена?
— Да, — кивнул капрал и тут же отрицательно замотал головой: — Н-нет, никак нет, ваше сиятельство. Дядька не родной, то есть родной, но не совсем…
— Кузен вашего батюшки? — догадалась я.
— Он самый, ваше сиятельство, — кивнул Штоль и утер ладонью пот.
Скользнув взглядом в сторону, я поняла причину его скованности. Не только громкий титул собеседника вводил полицейского в ступор, но и взгляды стражников, спешившихся, но не спешивших уйти. Они наблюдали за нами, и капрал опасался открыть рот. Сделав этот вывод, я взяла Штоля под руку, развернула в сторону от наблюдателей и вынудила сойти с места. Он некоторое время шел деревянной походкой, с неестественно прямой спиной, однако, когда мы свернули за угол дома градоначальника, немного расслабился и на мои вопросы начал отвечать охотней.
Вскоре я знала о том, что прадед капрала родом из той же деревни, что и его матушка. Что у деда было семеро детей, из которых три сына и четыре дочери. Два брата подались попытать судьбу в Литен, чтобы облегчить жизнь своей семье. Один из них вскоре ушел искать счастье дальше, а дед капрала удачно устроился в обувную лавку, женился на дочери хозяина лавки, и получил эту самую лавку во владение по наследству. Но связи с родней не потерял, потому отец капрала часто бывал у своего деда, и там приглядел себе невесту – матушку младшего Штоля.
И вот так, слово за слово, я постепенно разговорила полицейского. И когда посчитала разговор исчерпанным, выудила из своего кошеля золотой и дала его капралу.
— Вашей супруге на новое платье, а детям на сладости, — пояснила я.
— Ох, как-то и неловко, — зарумянился полицейский, но уже без испарины. Золотой он в карман спрятал, кокетничать не стал. Я сделала новый вывод: взятки – дело привычное, но не Штоль был целью для королевского гнева, и его пороки трогать никто не собирался.
