В чём проблема куратора? Да в том, что староста и его заместитель на каждой из ступеней должны были являться одними из лучших, этакими лидерами. В обязанности же куратора входило отслеживать это и, при необходимости, осуществлять замены. В конкретном же случае получилось несколько иначе. Обычные дисциплины, индивидуальное мастерство пилотов — это, насколько я помнил, у Панкратца и Сальвини было на уровне не самом лучшем, но приемлемом. Зато способность командовать и грамотно оценивать ситуацию в обстановке, приближенной к реальной… тут провал, да с оглушительным треском. А чья вина в не осуществлённой вовремя замене? Правильно, куратора курса. Так что получит Штерн по шапке, а значит дурное настроение куратору обеспечено. Срываться на кадетов себе дороже, посему никаких явных неприятностей ожидать не следует. Вот насчёт косвенных… тут есть над чем подумать.
— Меньше в облаках витай! — вывел меня из той самой задумчивости веер Саманты, не сильно, но ощутимо треснувший по спине. — Столик наш вот, мы тоже здесь. А значит что?
— Меню тоже здесь, — охотно подсказал Свирский, уже активировавший голографическое представление оного. — Эх, разойдись моя фантазия, да во всю ширину и глубину чужого кошелька. Ибо сколько бы ни было на счёте кредитов, а всегда мало покажется!
Святое для каждого студента — или там кадета, не суть — слово под названием халява! Оставалось только улыбнуться, присесть на мягкий и удобный стул, тут же подстроившийся под мои габариты, да самому начать знакомится с меню. Попутно, само собой, стоило наблюдать за двумя своими теперь уже не только однокурсниками, но и интересными в плане дальнейшего встраивания в местную жизнь, людьми. Как оказалось, раньше я не совсем правильно оценил принцип, по которому отбирались группы на минувшее испытание. Да, заранее их состав не был известен, это есть факт. Вместе с тем почти всегда каждый кадет в таких группах сталкивался минимум с одним хорошим приятелем, а то и другом. Вместе с тем присутствовало два или три кадета-одноступенника, отношения с коими варьировались от холодного нейтралитета до чёткой, оформившейся неприязни.
Никаких забав за счёт обучающихся на пилотов, исключительно расчёт. Проверка на психологию, возможность находить общий язык или, напротив, разрыв с неприятными персонами тем или иным образом. У донора были неплохие отношения как раз с Самантой и Виктором, полностью нейтральные с Мареком и глубокая неприязнь к Сальвини сразу по нескольким причинам. А у того же Франсуа ситуация была иной. Нейтрал со Свирским, неприязнь ко мне и Саманте. Одновременно Арнольд Марек являлся для вице-старосты своего рода зависимым не то вассалом, не то чем-то вроде. Мда, чем дальше в лес, тем толще партизаны и более сытые волки… за счёт тех самых партизан.
