Вот и нас разбирали по косточкам, игнорируя чьи-то попискивания оправдательного типа, равно как и попытки возмущения. Мне, как ни странно, было проще всего, поскольку с самого начала была занята позиция этакого отстранённого созерцания и некоторой пофигистичности.
Если по сути, то Сальвини с ходу получил ведёрный клистир со скипидаром и молотыми кактусами на предмет неумения читать скрытые признаки и искать подвох со стороны противника. А задание… Случается, что оно теряет смысл и требуется не пытаться достигнуть в принципе невозможного и уж тем более не пробовать найти то, чего в принципе не существует.
Арнольду Мареку прилетело за другой недостаток — ту самую ярко выраженную пассивность и отсутствие попыток образумить командира звена. Касаемо того, что Марек подозревал неладное, благо доказательства имелись. Его собственные приглушённые, но не озвученные по каналу связи ругательства, которыми он откомментировал принятое командиром решение.
Отсюда и очень печальный итоговый балл, полученный обоими. Причём Франсуа занял самое «почётное» снизу место, даже с существенным отрывом от Марека. Логично, ведь с командира и спрос самый большой. Он же… Принял неправильное решение, не сумел преподнести это самое решение звену так, чтобы оно было принято. Ну да, ведь де-факто трое из четырёх его подчиненных послали командование на мужской половой орган, прокрутили его вокруг оси фаллоса тридцать три раза, да к тому же сумели остаться целыми и выбраться из грамотно поставленной противником ловушки.
Мы же, то бишь оставшаяся триада, остались «все в белом»… Поверили? А вот и зря! Нам, а особенно мне, влетело по совершенно противоположной причине. Отсутствие способности подчиняться приказам непосредственного начальства. Провокация оного с целью окончательно расколоть звено как единый «механизм», отсутствие желания приходить на помощь неприятным лично для нас персонам. Настоящего желания, а не формально продемонстрированного.
Млять. Почуял коммандер Штерн, что мои попытки предупредить Сальвини об опасности и предложение совместных действий ближе к концу были по сути не более чем прикрышкой. Это значит учиться мне ещё и учиться, повышая таланты к прикладному лицемерию. Ничего, справимся!
Что же касалось полученных баллов, то тут ситуация оказалась более чем пристойна. Де-факто все обвинения, касающиеся в большей степени меня и в меньшей Саманты и Виктора, относились к области взаимодействия с теми, кто не воспринимался в качестве своих по существу, а не в формальном плане. Из этого также делались вполне определённые выводы, но не в плане оценки нашей эффективности как пилотов и лидеров. Сотню — этот недостижимый практически во всех случаях идеал — не получил никто, но девяносто три у меня и восемьдесят с хвостиком у Свирского и Меерштайн являлись более чем удовлетворительным итогом. Он, итог этот, давал право на протяжении последней, пятой ступени обучения в Академии самого важного выбора, который только мог быть предоставлен кадетам — возможности получить на выпускных испытаниях именно тот тип колосса, к которому душа более прочего лежит. Про модернизацию в рамках допустимого и говорить не стоит — это как бы по умолчанию прилагалось.
