XVI
Около месяца тому назад, выполняя соответствующие договоренности, я пригласил Ритусю к себе домой, попросил ее отвернуться, и она отвернулась, не забыв перед этим презрительно выпятить губу. Я тем временем со второй попытки вполне сознательно уже совместил кристалл с гиперобъемом Ритуси. Мы с кристаллом и вообще в последнее время довольно успешно друг друга осваиваем, и у меня уже и тогда была уверенность, что если совмещение достоверно произошло, то хоть что-то все-таки будет непременно. И весь этот месяц я ничего толком не знал, потому что Ритуся совершенно явно начала избегать меня, а особенно столь привычных для нас в прежние времена разговоров тет-а-тет. Она осталась вроде бы прежней, но появилось, - ей-ей появилось, я-то вижу! - у человека что-то, к чему он может вернуться от любых невзгод. Это, надо сказать, здорово сказывается. Знаете это? "Ну и пусть на работе нелады, и устал я, как собака. Ну и пусть сынок двоечник и смотрит на меня пустыми глазами. Зато жены сегодня дома нет, а у меня полнехонькая бутылочка спрятана. Вот сяду я это перед телевизором, колбаски нарежу, рюмашку налью..." И т.д. и т.п. - в зависимости от человека. Она молчала, и я, соответственно, не навязывался, хотя мне до кончика хвоста хотелось знать, о чем мечтает она на самом дне своей жутковатой (если не наигрывает все-таки) души. Точнее даже - куда, на что именно направляет ее помимо ее же воли Тот Самый инструктор. Наконец, вчера появились первые достоверные сведения, а именно, около десяти часов вечера у нас раздался телефонный звонок, и мать, которая была рядом, подняла трубку, аллекнула, сделала страшные глаза и говорит:
- Тебя...
- Кто?
- Не представились. Женский голос.
Я не сразу узнал по телефону этот слегка задышливый голос:
- Здравствуйте.
- Здравствуйте...- Я даже кивнул зачем-то, как будто меня могли видеть, - настолько ко мне никогда не звонили взрослые женщины.
- Вы меня не узнаете? Это Надежда Петровна, Риточки... Маргариты Крицкой мама...
Тут я и впрямь ее узнал.
- Здравствуйте. Что-нибудь случилось?
После этого она заревела. Не знаю более глупого и неловкого положения, чем стояние с телефонной трубкой в руке, когда с другого конца в нее рыдает почти вовсе тебе незнакомая женщина. Взрослая женщина.
- Я... Я бы никогда вам не позвонила, но сейчас просто не знаю, что делать.
Тут я, кажется, перепугался уже всерьез:
- Господи, да что случилось-то?
- Вы знаете, ее до сих пор нет дома.
