Мы серьезно готовились к первому «выходу в свет», мучительно повторяя обязательные танцы. Не шла у них никак обязательная программа, выдержки не хватало, спокойствия в работе. Ира и Андрей не понимали, что вся она построена на долготерпении, раздражались, когда я пыталась убедить их, что по-другому обязательные танцы не учат, только многократные повторения позволяют их освоить. Но они не могли повторять одно и то же сотни раз. Они были слишком трепетны. К тому же считали себя исключительно творческими людьми, чтобы долго пережевывать одно и то же, а не создавать что-то выдающееся. Я продолжала требовать ежедневно и до бесконечности отрабатывать отдельные позиции.
Их экспансивность с монотонной работой не вязалась. Уже и чемпионами стали, а обязательные танцы все еще катали с ошибками. Времени на них никогда не хватало. Только когда заливочная машина выезжала подготавливать лед к следующей смене — вот тут-то работа над обязательной программой и начиналась.
Они приходили на тренировки — молодые, влюбленные друг в друга, влюбленные в жизнь, в спорт, наверное, влюбленные и в меня. Вспоминается немало забавных случаев из нашей жизни тех дней. В конце декабря 1968 года мы приехали с ребятами в Ленинград, жили в гостинице «Ленинградская», здесь же собирались праздновать и Новый год. Стол, конечно, накрывали у меня в номере и приволокли туда елку, за что нас всех чуть было не выселили из гостиницы, так как ставить елку в номере категорически запрещалось. Я так плакала, так уговаривала администраторшу, объясняя, что у меня дети, а дети без елки в Новый год не могут, что в конце концов она не выдержала моих причитаний, разрешила остаться и нам, и елке. Мне самой тогда не исполнилось и двадцати двух лет.
Я накупила всякой еды, Моисеева и Миненков отправились в предновогодний вечер за тортом для команды. Они пошли на Невский и исчезли надолго. Вернулись — Ира в слезах, Андрей делает вид, что огорчен, но тихонько посмеивается: «Понимаете, Татьяна Анатольевна, мы поскользнулись… Аторты были еще горячие». Они купили два торта, один на два килограмма, другой на килограмм. Упасть они умудрились на оба. После нервотрепки из-за елки сердиться на них сил уже не осталось, и я молча ложечкой сперва всю эту массу примяла, а потом уже стала раскладывать по тарелкам. Привязанность Андрея и Ирины друг к другу зародилась с самого детства. Как ни странно, в Ире, такой хрупкой и изящной на вид, внутри будто бы стальной стержень. Капризной она стала со временем. Вначале такой не была.
