— Это так раздражает, делай, что хочешь.
— Если ты собираешься идти на работу раздраженным, а не обеспокоенным, тогда это сработает.
— Я не переживаю.
— Ты ходишь туда-сюда.
— Ты больна, ради всего святого.
— Говорю тебе, со мной все хорошо. Я рада, что у детей сегодня нет уроков, только я и мои монстрики, — ответила она с милой, довольной улыбкой.
— Они не твои, — я не смог остановить слова, прежде чем они вырвались из моего рта, но пожалел о них, как только улыбка исчезла с ее лица.
— Я зову их своими монстриками со дня их рождения, Шейн, — сказала она категорически. — И не собираюсь останавливаться, потому что ты не можешь заткнуться по этому поводу по какой-то причине, которую мне не понять.
— Ты…
— Нет, — перебила она. — Ты не должен вести себя как мудак со мной. Не должен. Я не сделала тебе ничего плохого и устала находиться тише воды, ниже травы рядом с тобой. Я помогаю заботиться о детях с момента их рождения. Ты не можешь это изменить — это факт. Мне жаль, что ты считаешь это своего рода конкуренцией, или чтобы ты там, нахрен, себе не придумал. Они твои. Но это не значит, что я ничто для них, и ты не можешь вести себя, будто я таковой являюсь.
— Я не считаю тебя ничем.
— Послушай, знаю, что не нравлюсь тебе.
— Это не…
— Следующие девятнадцать лет тебе придется смириться с моим присутствием, — в ее глазах начали появляться слезы, а несколько слезинок скользнули по щекам. — Я сожалею об этом. Очень-очень сожалею. Но нам нужно разобраться, как существовать таким образом, потому что к лучшему или худшему, я здесь, и довольно утомительно пытаться ужиться с тобой.
Кейт развернулась уйти, и мой желудок сжался.
— Почему ты всегда так делаешь? — спросил я в раздражении. — Не даешь мне ничего ответить, а просто разворачиваешься и уходишь?
— Я знаю, что ты скажешь, Шейн. Ты уже сказал это, помнишь? Я просто спасаю нас обоих от слов, которые ты не сможешь забрать назад.
— Ты только и делаешь, что бесишь меня! — крикнул я, когда она начала уходить.
— Это просто бонус, — ответила она тихо.
Я почесал голову в раздражении, рык вырвался из глубины горла, прежде чем надел фуражку и вышел за дверь.
Она всегда так чертовски раздражала. Она ведет себя, будто я мудак, и хотя могу отчетливо вспомнить времена, когда вел себя так, за прошедший год чаще между нами было все хорошо. Мы стали лучшими друзьями? Совсем нет. Но это не делало меня мудаком.
Тот факт, что она продолжала утверждать, что не нравится мне, бесил. Я никогда не говорил, что она мне не нравится. Она была нормальной. Приятной. Просто она не была той, с кем я хотел проводить то малое количество свободного времени, что у меня было. Это также не делало меня мудаком.
