Дерьмо.
Ее волосы были закручены по бокам — Рейчел пробовала делать подобное несколько раз. Думаю, это называлось «Виктори ролз»? Я уверен, что Рейчел называла ее так, когда не могла разобраться с этой прической. Кожа Кейт была гладкой, а на губах темно-розовый блеск, из-за чего ее зубы ярко сияли под прожекторами. Футболка свисала с одного ее плеча, также на ней были рваные джинсы, которые были такими узкими, что я не был уверен, как она могла сидеть.
Я медленно моргнул, а она все еще была здесь.
— Я пыталась сказать тебе, что она хороша, — сказала самодовольно Рейчел сбоку от меня.
— Она сама написала эту песню? — спросил я, повернувшись к жене.
— Малыш, серьезно? Это песня Тейлор Свифт.
— Ох.
— Это одна из песен Кенни Чесни.
— Я знаю эту, — пробормотал я, снова смотря на сцену. — Она поет только кантри?
— Черт, нет. В основном другое, но обычно есть тематика. Сегодня очевидно о подростках… так как пожертвования собираются для благотворительности, чтобы остановить издевательства над ними.
Я кивнул, но мои глаза снова были прикованы к сцене, когда Кейт немного пританцовывала на сиденье, выбивая ритм новой песни на передней части гитары. Над Кейт издевались в школе? Я не помнил ничего подобного, но, как и сказал Рейчел, я жил с тетей и дядей Кейт чуть больше года, перед отъездом в тренировочный лагерь. Может, я пропустил это. От этой мысли, я со злостью стиснул зубы.
Кейт сложила губы трубочкой, затем послала воздушный поцелуй и подмигнула толпе.
Мое дыхание перехватило.
Иисус Христос.
Я отодвинул свой стул подальше от стола и схватил Рейчел за руку, пересаживая к себе на колени.
— Что ты делаешь? — прошептала она со смехом.
— Если я останусь здесь, то мне нужны бонусы.
— О да?
— Да. — Я наклонился и страстно ее поцеловал, игнорируя блеск, который размазывался над моими губами. Я скользнул языком ей в рот, и ее ногти впились в мои плечи, когда она наклонила голову. Боже, каждый поцелуй с ней был так же хорош, как и первый. До нее я не знал, что возможно любить кого-то так сильно.
— Дома тебя ждет продолжение, — сказала она, когда потянулась вслепую и схватила пару салфеток, чтобы вытереть наши лица. Ее лицо горело, а я хотел просто покинуть эту гребаную кофейню и побыть с ней наедине.
Моя жена была самой красивой женщиной из всех, кого я знал, и не только из-за внешности. Она выросла в таких же условиях, как и я: добывала и боролась за то, что ей нужно. И я был горд семьей и жизнью, что мы построили вместе. Мы прошли долгий путь из-за нашего скверного воспитания.
