Об этом, характеризуя Даниила Александровича, скорее всего, говорил Д. Лихачев: «Это отчаянный солдат, который первым бросается на разминированное поле» (запись от 30.12.93). Дело тут не в личных отношениях (хотя какая-то кошка тут точно пробежала) – правильнее говорить о существовании разных типов художников.
«Все поэты, – писала М. Цветаева, – делятся на поэтов с развитием и поэтов без развития. На поэтов, имеющих историю, и поэтов без нее… Графически первые отображаются стрелой, пущенной в бесконечность, вторые – кругом».
При всей драматичности своей биографии Лихачев принадлежал ко второму типу («круг») – он был равен себе. Его принципы не менялись десятилетиями – вне зависимости от того, отбывал он срок на Соловках или стал знаменитым ученым. Гранин же являет собой пример человека, целиком зависимого от истории («стрела»). Как стрела раскрывается в движении, так и его следует понимать в развитии.
На третьем году перестройки Даниил Александрович произнес: «Написать бы все как было» (запись от 12.7.87). Это говорил немолодой писатель, уже выпустивший к этому времени несколько собраний сочинений. А значит, по крайней мере дважды подведший итог. Теперь выходило, что самое главное ему предстоит.
Есть еще одна сложность. С одной стороны, Гранин признает существование «уровней правды», а с другой – думает о чем-то большем. Несколько раз он заговаривает о будущем. О том – как долго будут жить его книги. И вообще – что гарантирует текстам долгую жизнь? (записи от 12.7.84 и 12.7.87).
Словом, он мысленно приглядывается к той скрытой от глаз области, в которой обосновались Толстой и Чехов. Казалось бы, какие могут быть сомнения? Это с его-то премиями, должностями, переизданиями! Нет, он все же колеблется.
Как видно, был Даниил Александрович такой – и другой. Первый – уверенный в себе, по-советски осторожный. Второй – прозорливый, видящий далеко и глубоко. Очень похожий конфликт в 1982 году он описал в рассказе «Ты взвешен на весах».
Отец понял, что этот рассказ не только о художнике Малинине. Столько же автор говорит о себе. «Рассказ мудр и тонок – в нем раздумья страдающего за себя человека… Да, через себя не прыгнуть, но мечту о прыжке терять нельзя» (запись от 6.10.82). Вот на такой прыжок решился гранинский герой. Он все поменял – уехал в провинцию, взял другую фамилию, начал рисовать по-новому. Правда, пришедшие на его похороны люди ничего об этом не знают. Для них он тот, кем был до главного своего поступка.
