Вторая неделя прошла тихо. Я получил открытку с видом Блэкпулской башни от семейства Стьюи. Погода стоит знойная, и они еще никогда так чудесно не отдыхали. Я попытался представить себе, как они проводят время, а несколько недель спустя, уже в Дарроуби, получил наглядное доказательство – снимок, сделанный пляжным фотографом. Все семейство стояло в море, улыбаясь прямо в объектив, а волны лизали им колени. Дети размахивали совками и ведерками, младенец болтал над водой кривыми ножками, но особенно умилил меня Стьюи: из-под повязанного на голове носового платка сияла блаженная улыбка, крепкие подтяжки поддерживали мешковатые брюки, аккуратно подвернутые до колен. Он был живым воплощением британского папаши на отдыхе.
Последним событием моего пребывания в Хенсфилде оказалось посещение местных собачьих бегов. Во вторую пятницу каждого месяца Стьюи осматривал там собак-участниц.
Снаружи хенсфилдский стадион особого впечатления не производил. Он был встроен в естественную ложбину между закопченными склонами двух холмов и окружен покосившимся забором.
Вечер выдался прохладный. Подъезжая ко входу, я внимал жестяным звукам, льющимся из громкоговорителей: Джордж Формби распевал «Когда я мою окна», бренча на своем знаменитом укулеле.
Стадионы, специализирующиеся на собачьих бегах, бывают самые разные. Студентом я сопровождал ветеринаров, которые приглашались Национальным клубом собачьих бегов, чем мой личный опыт исчерпывался. Это же был нелицензированный «подпольный» стадион, совершенно непохожий на те, где мне доводилось бывать. Нет, конечно, есть немало подпольных стадионов, пользующихся заслуженно высокой репутацией, но этот выглядел каким-то жалким и двусмысленным. Именно таким, какой будет пользоваться услугами Стьюи, подумал я кисло.
Сначала мне полагалось явиться в кабинет управляющего. Мистер Кокер был обладателем пары жестких глазок и лоснящегося костюма в полосочку. Он небрежно кивнул и подверг меня пристальному осмотру.
– Ваши обязанности тут – чистейшая формальность, – сказал он, морща физиономию в подобии улыбки. – Ничего затруднительного.
Мне показалось, что он оценивал меня с тихим удовлетворением; оглядывал с головы до ног, учитывая мятый пиджак и брючки без складки, смаковал мою очевидную молодость и неопытность. Не отключая улыбки, он раздавил окурок сигары в пепельнице.
– Ну, надеюсь, вы проведете приятный вечерок!
– Благодарю вас, – сказал я и ушел.
