Величину султанской армады оценивают по-разному. Византийские историки ее невероятно преувеличивают; но, судя по свидетельствам итальянских моряков, находившихся в Константинополе, по-видимому, она насчитывала шесть трирем и десять бирем, около пятнадцати весельных галер, семидесяти пяти фуст и двадцати парандарий, а также некоторое число шлюпов и яликов, на которых в основном доставляли сообщения. Командовать ими поставили наместника Галлиполи, урожденного болгарина и вероотступника Сулеймана Балтоглу. Часть гребцов и матросов набрали из числа пленных и рабов, но было много и добровольцев, которых привлекало высокое жалованье. Султан лично занимался назначением офицеров, считая свой флот даже более важным, чем армия[28].
Примерно в конце марта эта армада, к ужасу христиан – греков и итальянцев, поднялась по Дарданеллам в Мраморное море. До того дня они не осознавали всю мощь военно-морского флота султана.
В то время как флот крейсировал по Мраморному морю, турецкая армия собиралась во Фракии. Как и в случае с флотом, султан лично позаботился об ее снаряжении. На протяжении всей зимы оружейники со всех его владений трудились над изготовлением щитов, шлемов, доспехов, дротиков, мечей и стрел, а инженеры сооружали баллисты и тараны. Мобилизация прошла быстро, но тщательно. Каждая провинция выставила свой полк, были призваны все военные, находившиеся в отпусках на своих служебных наделах. Солдаты нерегулярных войск зачислялись тысячами. На своих местах остались только гарнизоны, необходимые для защиты границ и охраны порядка в провинциях, а также те войска, которые Турахан-бей держал в Греции. Величина армии внушала страх. По утверждению греков, в султанском лагере собралось триста или четыреста тысяч человек; да и более трезво оценивавшие их численность венецианцы говорили о ста пятидесяти тысячах. Основываясь на турецких источниках, регулярные войска, судя по всему, насчитывали около восьмидесяти тысяч человек без учета нерегулярных войск – башибузуков, которых могло набраться около двадцати тысяч, и невоеннообязанную обслугу лагеря, которых, по-видимому, было еще несколько тысяч человек. Почетное место занимали янычарские полки. После их реорганизации, проведенной султаном Мурадом II примерно двадцатью годами раньше, их насчитывалось двенадцать тысяч человек, из которых небольшую часть составляли технические специалисты и гражданские служащие, а также псари и сокольничие, которых к ним прибавил сам Мехмед. В то время все янычары происходили из христиан; но их с детства воспитывали так, чтобы они были набожными мусульманами, считали полк своей семьей, а султана – командиром и отцом. Немногие янычары, возможно, еще помнили своих родных и порой проявляли доброту по отношению к ним; но их фанатичная вера не вызывала сомнений, и дисциплину они соблюдали неукоснительно. Когда-то Мехмед не пользовался у них одобрением, но теперь они с радостью приветствовали поход против неверных
