). Это будет не только мерой экономии индивидуальных условий, из которых 80 % тратится на добывание пайка, но будет также величайшей школой трудового общественного воспитания. Нужно ввести нравы, близкие к спартанским, вытекающие из всей нашей обстановки»
[72]. Нравы, «близкие к спартанским», были в наименьшей степени присущи М. И. Калинину и, главное, самому Л. Д. Троцкому. В. И. Ленин был в своих запросах значительно скромнее. Л. Б. Каменеву в этом плане изрядно подмочила репутацию его первая супруга – сестра Л. Д. Троцкого. А единственным настоящим спартанцем среди вождей этого периода можно признать И. В. Сталина.
Впрочем, однозначно говорить о том, что работа в поезде М. И. Калинина стала советской синекурой, никак нельзя: «Всюду, где грозила опасность, где требовалось ободрение или веское слово центра, где наблюдались перебои в советской работе, появлялся расписной поезд с хлопотливо-хозяйственной (так в документе. – С.В.) фигурой “красного старосты”.
Он вливал бодрость в атмосферу усталости, поддерживал веру в конечную победу рабоче-крестьянской власти.
Судьба была всегда благосклонна к поезду “Октябрьская революция”, а также и к Председателю ВЦИК.
Над поездом кружились иногда аэропланы белых. Неподалеку от него разрывались бомбы. Приходилось проскальзывать по ветхим, полуразрушенным или наскоро отремонтированным мостам. Случалось, разрывался пополам состав поезда, причем одна половина с паровозом продолжала двигаться дальше, а другая катилась вниз назад под уклон, развивая бешеную скорость. Казалось, катастрофа была неизбежной. Но бдительность сотрудников всегда предотвращала несчастье. […]
На врангелевском фронте Михаил Иванович вблизи окопов беседовал с красноармейцами. Когда [он] их отпустил и остался в поле один, над головою появились вражеские аэропланы, видимо, с определенной целью осыпать наше расположение бомбами. Кругом никого и ничего. Лишь невдалеке стояла разбитая телега.
– Хотел я спрятаться под эту телегу – рассказывал Михаил Иванович – да подумал: неловко… Заложил руки в карманы и так простоял до тех пор, пока не скрылись аэропланы.
После слышал, [как] говорили между собой красноармейцы:
– Молодец, наш староста. Стоял под бомбами, как герой.
“Вот так «герой», – смеялся над собою Михаил Иванович в присутствии нескольких сотрудников, – под телегу хотел спрятаться. Можно сказать, недурной сюжет для карикатуры: Председатель ВЦИК спасается от аэропланов…”»
