— И вы готовы везти гражданскую, да к тому же женщину, в город, о котором отказываются говорить даже жители соседних деревень? — в интонации, с которой был задан вопрос прозвучала ирония.
— А с чего вы взяли, что вы едете в Васкону? — удивился я. — Вы с компаньонкой остаетесь здесь. С вами будут двое моих подчиненных, для охраны. — И, не удержавшись, упрекнул: — Вот именно поэтому я и не хотел заниматься вашим сопровождением. Без вас не пришлось бы делить отряд.
— И все-таки кто занимался вашим воспитанием?! — возмутилась девушка. — Я понимаю справедливость ваших слов, но возмущена формой, в которой они поданы.
— Я жил в неблагонадежном районе, и даже не учился в школе, о каком воспитании вы ведете речь? — хмыкнул я.
Девушка, готовая уже уйти, остановилась и вернулась на кусок полена, на котором сидела до моей отповеди. Похоже, любопытство возобладало над гневом.
— Не знала таких подробностей! Вы просто обязаны рассказать вашу историю, Диего!
— Не сегодня, — я как раз закрутил последний винт и, удержав кряхтение, поднялся на ноги. — я еще успею немного поспать, так что простите, Петра, но на сегодня я вам больше не собеседник. Советую вам тоже попытаться вздремнуть.
Я действительно успел еще немного поспать, так что утро встретил относительно бодрым. До Васконы не так далеко, но ехать все равно решили на локомобиле — тратить время на пеший поход не захотел, да и, будем честными, я еще не наигрался с новой игрушкой. Картечница на локомобиле — это же практически тачанка, как в рассказах про гражданскую. Даже лучше! Я придумал десяток объяснений, почему нужно ехать на грузовике, а не пробираться тихо и незаметно пешком: начиная от скорости передвижения и мобильности, и заканчивая огневой мощью, которая позволит ошеломить почти любого противника… но правда в том, что мне просто было жаль оставлять полюбившуюся машину.
Город встретил нас чистенькими, словно праздничными улицами: недавно побеленные фасады домов, будто вымытая брусчатка улиц, празднично одетые жители с улыбками на лицах… Приклеенными. Ненормальное ощущение, неестественное. Будто театральную постановку смотришь. На наш локомобиль оглядывались, причем иногда на лицах на миг появлялась дикая, безумная надежда. Но тут же пропадала, и снова легкая улыбка, застывший взгляд.
Постучав в окошко, разделявшее кабину и кузов, — сегодня я сам за пулеметом, — попросил Доменико, который в это утро за водителя, остановить машину. Нужно узнать у кого-нибудь, где тут найти доктора.
