"В словесной пре многим я уступлю, Морла, но этот меч никому не уступит. Эрин будет под властью Кормака, доколе Кухулин и Коннал живы. О Коннал, первый из могучих мужей, ты слышал речи Морлы. Станешь ли ты и ныне думать о мире, о сокрушитель щитов? Тень Кругала павшего! почто ты грозила нам смертью? Твой тесный дом приимет меня, озаренного славой. Вздымайте, сыны Инис-файла, вздымайте копья и напрягайте луки; устремитесь во мраке на супостата, как призраки бурных ночей!"
И тогда зловещий, ревущий, глубокий и яростный сумрак сраженья простерся, словно туман, над долиной клубящийся,[74] когда бури застят мирный солнечный свет небес. Вождь во всеоружии шествует впереди, словно гневный дух пред тучей, когда, окруженный огнем метеоров, он в дланях сжимает темные ветры. Далеко на вересковой пустоши Карил велит трубить в рог битвы. Он начинает песнь и изливает свой пыл в души героев.
"Где же, - вещали уста песен, - где же павший Кругал? Он лежит на земле, забытый, и безмолвен чертог пиров. Горюет супруга Кругала, ибо чужая она в чертоге скорби своей.[75] Но кто это, словно солнечный луч, летит на полки супостатов? Это Дегрена[76] дивно прекрасная, супруга Кругала павшего. Кудри ее развеваются по ветру, очи красны, пронзителен глас. Зелен, бесплотен теперь твой Кругал, чье тело осталось в пещере холма. Он приближается к уху спящего и подъемлет слабый свой глас, что звучит, как жужжание горных пчел пли мушиного роя в сумерках. Но Дегрена падает наземь, словно туман на рассвете; Лохлина меч пронзил ее грудь. Карбар, пала она, восходящая надежда твоей младости. Пала она, о Карбар, надежда твоих молодых годов".
Свирепый Карбар услышал горестный стон и ринулся, словно кит океанский. Он увидел смерть своей дочери, и рев его раздался средь тысяч.[77] Его копье поразило сына Лохлина, и битва простерлась от края до края. Словно сто ветров пронеслись над дубравами Лохлина, словно пожар охватил ели ста холмов, так с грохотом падали на поле ряды порубленных ратников. Кухулин косит героев, словно чертополох, а Сваран опустошает Эрин. От руки его падает Курах и Карбар с горбатым щитом. Морглан почил вечным сном, п содрогается Ка-олт, дух испуская. Его белая грудь запятнана кровью, и рассыпались светлые кудри по праху родимой земли. Часто давал он пиры там, где ныне полег, и часто играл на арфе, когда псы его радостно вкруг скакали, а юные ловчие готовили луки.
Неумолимо движется Сваран, как поток, из пустыни прорвавшийся. На пути он сметает холмы невысокие, а по сторонам его полузатоплены скалы. Но Кухулин стоял перед ним, как гора, что хватает тучи небесные. Ветры спорят в соснах ее чела, град гремит по ее утесам.
