– А где хоть находится его фирма?
– Ой, ну я не знаю, где-то в центре.
– Ну, спасибо тебе, ёб твою мать! – крикнул я и нажал отбой.
У меня испортилось настроение. Я хотел убить Вагиза. Аж кончики пальцев зудели. Решился. И вдруг передо мной выскакивает стоп-сигнал. Я в третий раз набрал номер Ирады.
– Да, – сказала она каким-то неживым голосом. – Что ты хочешь сказать? Что передумал? Я понимаю.
– Я не передумал. Наоборот. Можешь дать мне его номер?
– Чей?
– Вагиза, ёлки-палки!
– Да, сейчас, подожди минутку.
Прошла минутка. Потом вторая минутка.
– Ну, что ты там? – спросил я.
– Я не знаю. Я уже сомневаюсь. Если что-то сорвётся и он всё поймёт, тогда он отвезёт меня на лесопилку и распилит циркулярной пилой вдоль туловища. Он уже так делал, я слышала.
– Давай номер, – сказал я устало.
Она продиктовала.
– Мне так страшно.
– Нечего тут бояться. Это мне бояться надо.
– Знаешь, что я думаю…
Её прервал приглушённый перезвон, похожий на звонок в дверь.
– Ой, всё, – сказала Ирада. – Это Равиль приехал.
И отключилась.
Теперь нужен был план. Я пришёл в дворницкую, лёг на топчан и закурил. У меня не было ничего, ни одной ниточки, из которой можно сплести хитрый клубок. Только листок с номером телефона. И что с ним делать? Соорудить самокрутку? А время уходило. Вскоре пришёл старик-дворник.
– О, ты здесь? – сказал он. – А что бабка, выгнала?
– Нет, с чего бы? Кошек я не обижал. Просто решил ходить к ней только на ночлег.
– Чай будешь? – спросил старик.
– А у тебя нет такой музыки, чтобы помогала думать?
– Может, Моцарт? Он довольно ненавязчивый, на мой вкус.
Старик установил пластинку. Заиграло что-то весёленькое.
– Соната номер шестнадцать в до мажоре, – объявил старик. – Я за булкой пока схожу. Ты пистолет не потерял?
– Нет, не потерял.
Старик вышел. Я продолжал размышлять, но получалось плохо. Моцарт мне не помогал. А в голову лезли неуместные мысли. Вместо того, чтобы поскорее придумать хоть какой-нибудь замухрыжный план убийства моего врага, я думал о вагинах тех женщин, что у меня когда-либо были, сравнивал их. Все они были совершенно одинаковые и при этом абсолютно разные. Удивительное свойство. Самая лучшая у Марики. Может, поэтому меня так тянуло к ней?
Музыка умолкла, и моя сигарета истлела. Вернулся старик с батоном и двумя банками бычков в томате.
– Будешь обедать? – спросил он.
– Нет, – сказал я, вставая. – Мне нужно идти.
Старик понимающе кивнул.
– Помни главное. Может, это тебя поддержит.
