Но не весь лес Патагонии и Огненной Земли уступил требованиям плодовитых овец и чилийских лесорубов. Там, где лес еще сохранился, а он сохранился более чем на сотнях и тысячах квадратных километров, у него два совершенно различных облика в зависимости от того, на какой стороне он находится. На востоке, в сторону Атлантического океана, где лес спускается с Кордильер и в отдельных местах достигает берегов Магелланова пролива, климат, как и в примыкающей к нему пампе, довольно сухой. Зато на западе, где лес, цепляясь за отвесную стену тех же Кордильер, как водопад, единым потоком сбегает вниз к морю, он оказывается в полной власти мощных тихоокеанских ураганов с дождями и точно так же, как леса на северо-западе США, заслуживает названия rain forests (дождливые леса).
На восточных склонах Анд лес тянется на большие расстояния. Там он не очень густой и состоит только из немногих пород, но это восполняется размерами и толщиной деревьев. Огромные дубы (роблес) и антарктические буки (коигуе) различаются почти только по форме их небольших листьев: у одного вида они имеют зубчатые, а у другого — гладкие края. Рядом с ними коричник (канело) с листьями, похожими на листья лавра и белыми зонтиками цветов. Это примерно все, что касается пород деревьев. Но повсюду между ними цветут фуксии, здесь это не цветы в горшочках на европейских балконах, а небольшие деревья высотой от трех до четырех метров. Индейцы охотно используют их крепкие, упругие ветви в качестве каркаса при устройстве шалаша для ночевки, на который затем набрасывают тюленьи шкуры, старые одеяла или лохмотья.
Сухой лес всегда оживлен: на его верхнем этаже обитают представители более крупного птичьего царства — орлы, хищные птицы поменьше, магелланский филин, черные дятлы с красными головками, кричаще пестрые попугаи с зеленовато-бронзовыми крыльями и оранжево-красными хвостами, — в то время как подлесок, следовательно, первый этаж колышется от бесчисленного множества мелких птиц, похожих на крапивников, малиновок и канареек. А еще ниже, на самой земле, пугливо шуршат тысячи кроликов! Здесь, в этом лесу, никогда не бываешь один: повсюду — с воздуха, с ветвей деревьев, из густого кустарника и с земли — за тобой наблюдают пары глаз, настораживаются уши, и маленькие сердца учащенно бьются от страха и любопытства…
Дождливые леса запада — это леса молчания. При слишком большом количестве воды сверху и чересчур малом количестве земли снизу они цепляются за самые Отвесные скалы и нависают над узкими фиордами, где к тому же оспаривают у них жалкие клочки земли спускающиеся с Анд языки ледников и бесчисленное Множество водопадов. Из-за недостатка земли кипарисы, дубы и буки достигают здесь только средней высоты. Но только когда пытаешься проникнуть в этот лес, замечаешь, какой он густой; о такой густоте в Европе не имеют никакого представления. Кусты с маленькими стиснутыми листьями, гладкие мясистые папоротники, ослизлые мхи и лишайники — все это переплетается с нижними ветвями деревьев так плотно, что о продвижении скоро перестаешь и думать. Повалившиеся деревья, падая друг на друга, сцепились в смертельных объятиях. Вся почва — это гигантская губка, в которой теряешь сначала свой энтузиазм, затем иллюзии и в конце концов силы. Если опереться на ствол дерева, то он, подгнивший и источенный червями, обрушивается; схватишься за ветку — она остается в руках. Иные ветви переплетаются со скрученными лианами в сеть капканов и силков, где можно безнадежно застрять. Нигде ничего прочного, ровного, даже почва — только видимость.
