Страбон [123] сообщает, что гора Сандаракургион была вся изрыта большими подземными ходами. Трудившиеся там рабы и проданные в рабство преступники, помимо тяжести работы, должны были дышать смертоносным [124] зловонным воздухом. Это порождало очень большую смертность горнорабочих и нередко приводило к невыгодности эксплуатации рудников и к сокращению разработок.
Римские владельцы рудников имели возможность вести работы в значительно более широких масштабах, чем это было доступно греческим или эллинистическим предпринимателям. Сказанное объясняется сильным ростом римского рабовладения по сравнению с предшествующим временем.
Плиний Старший [125], описывая различные способы добычи драгоценных металлов, сообщает, что случаи находки золота на поверхности — редкое счастье. В правление Нерона (54—68 гг. н. э.) в Далмации была найдена именно такая жила, ежедневно приносившая 50 фунтов золота (около 16,37 кг). Обычно золото добывалось под землей, причем проводились галереи, поддерживаемые деревянными столбами [126].
Плиний [127] подробно говорит об еще одном способе, который, по его словам, «превосходит даже самих гигантов». Это так называемая техника обрушивания, применявшаяся при добыче золота, что производилось с исключительным размахом в Астурии, Галисии и Луситании[128] (все три области находились в северо-западной части Испании).
Гору подрывали на большой площади посредством проведения многочисленных штолен. В этих штольнях (именуемых arrugiae) в течение многих месяцев велись круглосуточные работы. Нередко случавшиеся обвалы давили горняков, что делало эти разработки очень опасными. Во избежание обвалов во многих местах устраивали своды. Встречающиеся твердые породы преодолевали огнем и уксусом, а чаще прорубали, ибо от дыма и испарений работающие задыхались. Случалось, что откалывали куски весом в 150 фунтов (около 49,22 кг). Днем и ночью работающие выносили на плечах такие куски породы и в темноте передавали их один другому. Если подземная скала оказывалась очень большой, то ее обходили, прокладывая штольню в сторону.
Однако бывали еще большие трудности, связанные с работой над особой породой: разновидностью глины, смешанной с мелким камнем (именуемой candida-белая или gangadia), которую очень трудно преодолеть. Ее выламывали железными клиньями и с помощью молотов. Считалось, что ничего нет более твердого, чем эта порода, разве только желание добыть золото.
По окончании работ подрубали основания сводов, начиная с внутренних. Гора начинала оседать, и это замечал только сторож на ее вершине. Криком и знаками он вызывал горняков и сам сбегал с горы. Подрытая гора падала с непостижимым грохотом. Победители, замечает Плиний, видят разрушенную «природу», но золота еще нет, ибо копали, не зная, что роют; только надежда его добыть была причиной опасностей π расходов.
