К нему бросились сразу человек более сотни: молодцы крепкие и отчаянные, поскольку все они были людьми военными. Даоса стали тянуть и толкать, но тот не сдвинулся с места. И вдруг праведник поднял свой посох и принялся колотить им по барабану[104], стоявшему у ворот дома. Вэй Чжунсянь и все гости, сидевшие в зале, окаменели от неожиданности и страха. Одни решили, что сюда доставили государев указ, другие поняли, что принесли срочное военное сообщение из пограничных краев. Хозяин послал людей узнать, кто бьет в барабан. Слуги видят, что толпа людей окружила странника-даоса, стараясь преградить ему путь в дом.
Через какое-то время, однако, слуги привели гостя в залу. Хозяин сидел с сердитым выражением лица, сделав вид, что не замечает даоса, а тот даже поклонился.
— Уважаемые! — праведник сложил руки и, обратившись к Вэй Чжунсяню, сказал: — Высокий гун, мы не виделись с вами, почитай, лет, этак, тридцать. Как видно, вы за это время сильно разбогатели, стали знатным вельможей. А вот обо мне вы, похоже, забыли!
— Ах, ты даосское отродье! — вскричал евнух. — Никак ты взбесился! Надо же так распуститься! Смеет болтать о каком-то знакомстве! Чушь и мерзость! — Вэй крикнул слугам: — Зовите сюда заплечных дел мастеров, пусть свяжут нахала и отправят в следственный ямынь, где устроят ему строгое дознание.
На это даос ответил:
— Я познал и мир, и людей в этом мире и, конечно, могу легко распознать твою звериную сущность, которая прячется за личиной человека! Когда-то я тебя предупреждал: никогда не забывай о верности и благородстве! Вместо этого ты пошел против воли Неба и творил преступления. Нынче я пришел к тебе специально: снова хочу тебя образумить. Одумайся! — даос трижды поклонился небесам. — Вэй Чжунсянь, тебе удалось обмануть многих людей и даже государя, но посмеешь ли ты обмануть Небо, что над твоей головой? Я полагаю, что если сейчас разрубить твою плоть на мелкие кусочки, то к ней не прикоснутся даже собаки и свиньи! За мою доброту ты нынче решил отплатить мне злом. Или думаешь меня убить? Только сможешь ли?
Даос сделал едва заметное движение, и веревки, которыми он был связан, в один миг разорвались. Он взмахнул рукавами халата, отчего туг же поднялся ветер, и даос вдруг куда-то исчез. Да, Вэй Чжунсянь находился при власти и силе, однако он опасался, что даос напомнит о его прошлом перед знатными гостями. Этот побирушка, одетый в лохмотья, посмел открыто сказать, что когда-то был с ним знаком. Это ли не унижение! Вот почему евнух не признал даоса своим знакомцем. Но знал ли евнух, что даосу ведомо искусство небожителей-сяней, которое он здесь и применит? Вэй был обескуражен и расстроен, но ничего не сказал. И все же на его лице можно было заметить выражение недовольства и растерянности. Гости в зале, как видно, тоже были не в своей тарелке. Кто-то из придворных льстецов, привыкших угождать хозяину и говорить сладкие речи, поднес евнуху кубок с вином.
