Вроде бы ничего криминального. Но лучше удалить – кто его знает, этого заказчика, вдруг просечет в новом операторе старого хейтера? Всякое бывает.
– Чего творишь? – раздалось из-за двери.
Тарас дернулся от неожиданности, ноут сполз с коленок на пол. Эдик стоял на пороге, но смотрел на Тараса беззлобно.
– А, Тараска, делаешь чего, говорю? – не унимался Эдик. – Глаза испортишь, сидишь в компьютерах своих… – Сбился, пожевал сухие губы. – А Кира где?
Тарас давно уже не слышал, чтобы тот называл внучку правильным именем. Все Маруся да Маруся.
– За хлебом пошла, – соврал Тарас. – Вы б присели…
Эдик внимательно посмотрел на диван, потом на Тараса.
– Насиделся я уже. Постою.
Тарас кивнул, судорожно соображая, что бы еще сказать.
– Как себя чувствуете?
Эдик недовольно поморщился.
– Паршиво, как еще. Помираю.
Испуг пришел раньше жалости. Ею можно было захлебнулся, но Эдик шагнул ближе и застыл, разглядывая Тараса.
– Схуднул, – констатировал он. – А Кира где?
– За хлебом пошла, – повторил Тарас.
Эдик немного подумал.
– А ты чего не пошел?
И правда? Чего он не пошел? Мог ведь сорваться и догнать, шли бы сейчас во «Флакон» пить горячий шоколад с красным перцем.
– Да вот, комментарии ищу старые, надо удалить, – зачем-то начал объяснять Тарас.
Эдик покивал. На голове у него остался только седой пух.
– Долго еще искать?
– Их много, часа два убью… – пробормотал Тарас.
– А ты по одному не ищи, ты их скопом!.. – подсказал Эдик и растянул рот в улыбке, обнажая голые десны. – Ладно, пойду я. Спать хочу.
Развернулся и побрел к себе, тяжело опираясь о стену. А Тарас остался сидеть, прислушиваясь к шаркающим шагам Эдика, пока тот не заскрипел диваном. Потом перевел глаза на потухший экран ноута, разбудил его и полез в настройки аккаунта. Комменты и правда можно было удалить скопом.
Кира вернулась домой к закипевшему чайнику. Где она пропадала целый час, Тарас решил не уточнять. Поставил перед ней кусок остывшей шарлотки, сам глотнул чая и сел напротив.
– Значит, стольник?
Кира равнодушно ковырялась в пироге, задумчивая до отстраненности. Хотелось схватить ее за плечо и встряхнуть, оживить немного, чтобы вернулась в себя, в кухню, в их с Тарасом вечер, который он мог провести с жующей шпинат Деточкиной, но приехал сюда. От таких мыслей стало совсем уж неуютно, Тарас сделал еще один глоток и только потом понял, что чай горячий, а обожженный язык ничего не чувствует.
– За меньшее я туда не сунусь, – наконец ожила Кира. – Там какая-то хтонь непонятная. Сектанты даже…
