Само понятие «сытая бедность» в обиход Подлевского ввел Бен Гурвин, предупредивший:
— Не советую пробовать фритюр с аппетитными запахами. Кипящее масло положено сливать через восемнадцать часов, но азиаты, которые держат бизнес, гоняют его в десять раз дольше — проверками выявлено. А потом смазывают отходами поддоны под пиццу. Идеальный канцероген! — Засмеялся. — Фритюр не для белых джентльменов в пробковых шлемах. Помнишь Киплинга? Он для сытых бедных, пребывающих в социальном ничтожестве. Это неисцелимая американская хворь. В Америке есть все, но не для всех.
Бен, которого Аркадий запросто звал Беней, по его словам, все же глядел на здешнюю жизнь как бы со стороны. А на недоуменный вопрос Подлевского ответил:
— Понимаешь, гражданство они мне дали, а в нацию не приняли. Остаюсь иммигрантом, это неискоренимо. Возможно, только мои внуки станут стопроцентными американцами, да и то если повезет. Всюду нетворкинг, как называют здесь блатарей, сплошь кумовство, без рекомендательных писем — ни шагу вверх. Отсюда и синдром отложенной жизни: сперва накопи, а потом уж семья, дети...
Затем почему-то мелькнули перед глазами антигламурники в драных джинсах, с косяками в одежде. Таких и у нас полно, но в Штатах одежда — это же манифест. Брендомания с переплатой за фирменный ярлык — уже архаика, тирания моды рухнула, шмотки всех этих Луи Виттонов, Бриони, Дольче Габбан — примитивный признак богатства, и эпатаж рваной моды в стиле «гранж» стал протестом против роскоши. А вот простые, даже простецкие, повседневные одеяния — символ суперуспеха. Гейтс, дальтоник Цукерберг, Абрамович — на людях, а уж перед фотокамерой нарочито они теперь в рядовых футболках. По одежке и встречают, и провожают, но теперь это маркер иного свойства.
Подлевский часто вспоминал Америку и наяву, пытаясь наложить ее свежие реалии на российскую сумятицу — ради предвидения своих жизненных шансов. Штаты всегда впереди, они задают тон, он считал, что их вчера становится нашим сегодня, а их сегодня станет нашим завтра. Скоро на пенсию там выкатится многочисленное поколение бэби-бумеров, рожденных сразу после войны, и культ молодости, взлелеянный на их запросах, уступает место новому жизнеукладу — культу зрелости. Окрепла экономика долголетия. Несмотря на пришествие цифровых времен и буйство айтишников, контрольный пакет национального богатства, да и политического веса — Трамп, Байден, Клинтоны — в руках пожилых. Сразу сравнил: ведь и наша артель долгожителей во власти уже перешагивает пенсионный возраст, даже новый, догоняет брежневских старцев. Но в Америке поколенческий сдвиг менталитета уже бьет в глаза. «Как ни странно, — улыбнулся своим мыслям Аркадий, — это доказала паническая вирусная атака, когда через драки за туалетную бумагу мощно заявила о себе цивилизация комфорта, для которой пипифакс — чуть ли не родовой признак».
