— К счастью, время крестов заканчивается. Обожаю этот век! — с упоением протянула Анжелия.
— Знаете, была у меня знакомая, похожая на ту конфетку в голубом… — начал свой очередной рассказ Роберт, усаживаясь в кресло и доставая сигарету из узорного портсигара.
Заиграла новая музыка. Инга пригласила Зана на танец, прошептав приглашение ему на ухо. Её сочно-рыжие волосы мягко легли на плечо лорда-маршала. Зан посмотрел на неё, она улыбнулась в ответ.
— Нет, — сказал Зан.
— Ну почему? Разве музыка не достаточно хороша? Не будешь же ты весь вечер обсуждать с моим отцом судей трибунала? Пойдем, — поманила Инга. — Я настаиваю.
Зан взял её за руку и подтащил к себе. Провел пальцами по её волосам, прошептал ей на ухо:
— Я не желаю искать причину, чтобы отказать тебе. Да и причины нет, я просто не хочу с тобой танцевать, дорогая.
В глазах Инги мелькнул укол разочарования, она покорно кивнула и опечаленная удалилась за дальний столик.
— Похоже, наш лорд-маршал вновь огорчил Ингу, — не то с сочувствием, не то с удовлетворением заметил Джаред. — Официантка! Вас Татьяна зовут? Подойдите, пожалуйста. Принесите ещё бокал такого же коктейля. Катрина, будешь что-нибудь заказывать? Нет? Тогда это все. Вы чудо, Татьяна.
Официантка улыбнулась, забрала на поднос опустошенный бокал и удалилась. Джаред похотливо проводил взглядом Татьяну.
— Митра, ты веришь в черную романтику? — спросил он.
Митра удивленно передернула бровями и усмехнулась:
— Тебя на лирику потянуло?
— Давай, отвечай. Мне правда интересно.
Она пожала плечами, и тяжелые пряди её короткого каре лениво качнулись.
— Я верю в многогранность любого опыта. Ты можешь переживать одно и то же по-разному. Когда что-либо наскучивает, просто добавляешь новых красок. Так же и с твоей романтикой.
Джаред, перед тем как задать Митре следующий вопрос, глянул на Катрину, слышит ли она его:
— А как думаешь, может ли чувство для одного быть теплым и нежным, в то время как для другого выражение этого чувства станет черным и отталкивающим?
— Конечно, — охотно согласилась Митра, — в этом и кроется вся печаль и многогранность чаяний сердца. Остальные чувства способны каждый раз по-новому окрашивать романтический интерес. Печаль, одиночество, страх перед чем-то фатальным, всё это в одно мгновение может стать почвой, из которой произрастет любовная привязанность. Во тьме искра либо гаснет, либо разгорается.
— Я согласна, — подтвердила Катрина.
— А я всё же сомневаюсь. Едва ли эта Татьяна, к примеру, смогла бы принять меня таким, какой я есть, по собственной воле. Есть много способов склонить человека к лояльности к самым диким по их представлениям вещам, но при этом теряется сам смысл. С куклами и марионетками скучно. А без этого люди пугливы и слишком поддаются собственной впечатлительности, — Джаред мельком взглянул на Катрину, заслушавшуюся переливами глубокой опустошающей музыки, и сказал чуть громче. — Наш мир оказывается слишком холодным и мрачным для наших возлюбленных смертных. Слишком чуждым. Это тяжело как для первых, так и для вторых. И ни к чему хорошему не приводит.
