Ашхен была связующим звеном между всеми. Она ежедневно говорила с Сиро по телефону, снимала вместе с ней в Подмосковье летнюю дачу для внуков. С особой нежностью Ашхен дружила с Маней, сестрой Шалико. Постоянно общалась с Сильвией и Гоар, собирала родных у себя в доме. Все они были изумительными кулинарками и с радостью делились секретами своей кухни. Примечательно, что сёстры прекрасно говорили на русском литературном языке, но по телефону то и дело переходили на армянский, а иногда и на грузинский, секретничая от детей.
При всех невзгодах, которые выпали на их долю, они до конца своих дней сохранили веру в правильность происходящего в стране, доверие к власти, которая всю жизнь их обижала. Ну, были ошибки, не без этого, ну, Сталин, конечно, был негодяй, но сейчас, когда восстановлены ленинские нормы, надо радоваться…
Младшее поколение любви стариков к советской власти не разделяло. Особенно сыновья Ашхен. Булат и Витя, несмотря на антагонизм друг к другу, в этом отношении совпадали. Они постоянно спорили и с мамой, и со своими тётями. Как-то раз в праздник все собрались вместе, и Николай Иванович поднял тост — «за наше поколение, мы столько сделали, столько построили, и вот вы, молодое поколение…».
Булат сидел-сидел, а потом не выдержал и говорит:
— Дядя Николай, а вы что, с завязанными глазами строили или впотьмах?
К Сталину у Ашхен давно уже было вполне определённое отношение. При последней встрече с журналистом Гизо Зарнадзе в 1980 году она вспоминала о своих заблуждениях:
Сталин убийца, преступник. Он должен быть судим всенародно, на Красной площади. Я не могу простить себе, что боготворила Сталина, считая его вождём революции. От сталинского социализма получился «пшик».
А в самом конце, незадолго до смерти, Ашхен Степановна окончательно прозрела и воскликнула: «Что же мы натворили!» Она почти слово в слово повторила слова Н. С. Хрущёва, сказанные им за двадцать лет до этого её подруге. О. Г. Шатуновская была тогда, в 1962 году, членом Комиссии партийного контроля при ЦК КПСС.
Она вспоминала:
КГБ прислал подробные данные о репрессиях. Для нас это было потрясением. С января 1935-го по июнь 1941 года было репрессировано 19 миллионов 840 тысяч человек. Из них семь миллионов расстреляны в тюрьмах НКВД!
Незадолго до XXII съезда мы составили обстоятельную докладную записку и разослали её всем членам ЦК. Наутро мне позвонил Никита Сергеевич Хрущёв: «Я всю ночь читал вашу записку и плакал над ней. Что мы наделали! Что мы наделали!..»
