.
Шурка внимательно прислушивалась к чеканным формулировкам указа, пытаясь ничего не упустить из услышанного. Пока было ясно следующее: папаша не только признал ее, но и выделил кое-какие средства на содержание, причем не в будущем, а в настоящем. Это была хорошая новость. Жить до совершеннолетия или замужества она будет у бабушки, которая и будет ее опекуном. В общем, любящий отец вовсе не торопится прижать ее к своей груди и вообще как-то участвовать в жизни дочери. Просто проявил заботу, прикрывая старый грех. Что тут скажешь? Козел!
– Теперь ты поняла, моя девочка? – прервала ее размышления на тему моральных качеств родителя бабушка.
– В общих чертах, – кивнула Шурка и тут же задала уточняющий вопрос: – А что – Ивенак – большой город?
– К сожалению, не очень, – правильно поняла ее обеспокоенность герцогиня. – Но это один из трех городов, доставшихся Иоганну Альбрехту от отца. Это очень важно для твоего положения, дитя мое. Что же до твоего содержания, то можешь не беспокоиться. Пока ты живешь со мной, вы с матерью не будете ни в чем нуждаться. А после этого тебе достанутся владения из моей вдовьей доли. Поверь мне, у тебя будет достойное приданое!
– Да я как-то не очень тороплюсь замуж, – хмуро отозвалась девочка, про себя думая, что папенька оказался не только полорогим и парнокопытным, но еще и жадным.
– По вашим предыдущим словам этого не скажешь, – не удержался от остроты герцог Август и ухмыльнулся в усы.
Тут Марта отложила в сторону документ и выразительно посмотрела на дочь. Шурка в последнее время научилась с полуслова понимать свою матушку и тут же кинулась благодарить бабушку, чертыхаясь про себя, что не догадалась сама до такой простой мысли.
– Спасибо, вы так добры ко мне, – с чувством сказала она герцогине и развернулась к ее мужу. – И вам, ваше высочество, я обязана столь многим, что не знаю, как и благодарить.
– Не стоит, малышка, – улыбнулся Август. – Ты хорошая девочка, и я рад, что ты живешь с нами. Но хочу заметить, что наряды следует подбирать тщательнее!
С этой минуты жизнь Шурки изменилась кардинально, и она вовсе не была уверена, что в лучшую сторону. Во-первых, у нее стало куда меньше свободы. Если раньше девочка вольна была ходить куда угодно, то теперь она постоянно находилась в окружении специально приставленных к ней нянек. Даже играть с подружками ей дозволялось лишь в их присутствии, но беда еще и в том, что их у нее не было! А уж о том, чтобы бегать по окрестностям вместе с Руфусом и Гюнтером – и вовсе не могло быть и речи.
