Ей не показалось это странным, поскольку кровь эта всегда текла в ее жилах. Да и окружало ее всегда одно и то же. Ее вселенную заполняли только мать, Ситар — ее волк, Альбери, бабушка, которую она еще помнила, аббат из Мутье, которого она видела несколько раз, и серая волчица, приходившая в каждое полнолуние. Она откликалась на кличку Стельфар, ложилась рядом и следила за ней и за стаей.
Сегодня же все по-другому. Ее неотступно преследовали последние слова Изабо:
— Сеньор Воллора и Монгерля изгнал нас и повелел повесить Бенуа, моего жениха. Франсуа де Шазерон — чудовище. Он изнасиловал меня и мучил, но хуже всего то, что он отнял у нас жизнь. Особенно у тебя. Но все же ты его единственная наследница.
На этих словах Изабо угасла. Потрясенная Лоралина помогла Альбери перенести тело матери в маленькую пещеру, смежную с той, которая после смерти бабушки стала фамильной гробницей. Альбери открыла проход в склеп, где покоилась Амалия. Она ненадолго оставила Лоралину с матерью, затем тщательно заделала проход, запечатав таким образом место упокоения Изабо. После этого она увела племянницу в глубь леса до высокой скалы, откуда открывался вид на долину. На ближайшей к ней горе вырисовывалась крепость Монгерль. Тот самый внушающий ужас замок, в котором властвовал Франсуа де Шазерон. И там, напротив грозного и зловещего сооружения, Альбери дополнила признание Изабо:
— Франсуа де Шазерон — твой отец, Лоралина, и тем не менее он убил бы тебя, если бы только узнал, что ты существуешь. Поэтому-то, чтобы уберечь тебя, твоя мать пожертвовала своей молодостью, укрывшись в горах на долгие годы. Не забывай этого, Лоралина. Она поклялась отомстить, если Франсуа вновь будет проживать в Монгерле. Так что теперь он должен умереть. Это кара за его преступления, и только ты одна сможешь наказать его. С помощью этого…
Альбери протянула ей маленькую склянку, которую Лоралина не раз видела в руках у матери. Казалось, в содержащейся в ней жидкости сосредоточилась вся жизнь Изабо. Она придумала ее, постоянно добивалась совершенства, то выпаривая, то добавляя что-то новое, и без колебаний испытывала ее на себе. По словам Альбери, Изабо отравляла себя, но создала идеальный яд, следы которого невозможно обнаружить в организме.
Втиснув в свою память и этот образ, Лоралина поднесла ко рту густой комок каши и проглотила его. В этом простом действии было единственное, что придавало ей уверенности. Отныне ей предстояло продолжить. За мать. Ей просто необходимо было принести в жертву черную душу Франсуа де Шазерона для того, чтобы Изабо наконец-то обрела покой. Принести в жертву душу сеньора тому всемилостивейшему Богу, любить которого ее научил аббат из Мутье. И тогда она сможет жить в небесном мире.
