, хотя она объяснялась прежде всего классовыми интересами польских магнатов. Большая часть польских исследователей, писавших о гусизме, относилась к гуситскому движению отрицательно, в частности, под влиянием клерикальных воззрений. Проникновение гуситских идей в Польшу рассматривалось как источник разложения и анархии. В период существования польской буржуазно-помещичьей республики в 1918–1939 гг. отрицательная и поверхностная оценка гуситского влияния в Польше осталась без изменений
[60].
г) Русская историография
Гуситское движение, особенно личность Яна Гуса и его учение, привлекали внимание и русских буржуазных историков, особенно славянофилов. Русские историки Новиков[61], Гильфердинг[62], Бильбасов[63], Пальмов[64], Надлер[65], Клеванов видели в гусизме лишь религиозное движение, стремились во что бы то ни стало доказать, что оно выражало собою борьбу тенденций православия, издавна распространявшегося в Чехии, с католицизмом. Период гуситских войн освещен в нескольких исследованиях русских буржуазных ученых. А. С. Клеванов[66], кроме религиозных мотивов, обратил внимание и на национальную борьбу чехов, которую толковал также националистически, как постоянную борьбу чехов против немцев. В его работе, как и в труде Е. Новикова, указывается па то, что гуситское движение ослабляло папство, католическую церковь и этим самым расчищало дорогу европейской реформации. В объемистом труде И. С. Пальмова[67] прослеживается история вопроса о чаше с теологических позиций. Рассматривая гусизм как движение религиозное и национальное, направленное против всего «латино-германского мира», автор не показывает, что требование чаши было, наряду с другими, выражением социального протеста против чрезмерных привилегий церкви и ее монопольного положения в обществе. Вопреки фактам, Пальмов старался доказать, что чешское движение представляло собою диаметральную противоположность другим западноевропейским реформационным движениям и обусловливалось «влиянием православных греко-восточных преданий»[68]. Следовательно, глубокий социальный смысл одного из важнейших требований, гуситов совершенно ускользал от исследователя.
Вопреки реакционным концепциям в вопросе об истории гусизм а, некоторые русские либеральные историки дали ему положительную оценку, старались. глубоко проникнуть в его причины и осмыслить его характер. Несколько ценных статей опубликовал историк литературы С. Венгеров, который, в отличие от указанных выше русских историков, уделил большое внимание социально-экономическим причинам гуситского движения, социальным требованиям восставшего чешского народа, впервые в русской литературе отметив существенные положительные стороны выступления таборитов. «Во «главе таборитов стояли талантливые представители чешской образованности», — писал он
