В этих противоречиях можно видеть причину того, что политика княгини Ольги, в частности и ее склонность к христианству, встретила отпор в среде княжеского окружения и даже со стороны ее сына Святослава. Результатом всего этого явился политический переворот, передача власти Святославу, уход Ольги в частную жизнь.[74] Одновременно потерпела поражение еще слишком слабая феодально-христианская группировка в Киеве, произошло новое укрепление старой религии.
Первая, столь неудачная попытка латинского духовенства утвердиться на Руси была предпринята, как упомянуто, от имени Оттона I. Сам же папа если и принял в этой авантюре какое-то участие, то только лишь формальное. Римской курии в ту пору было не до русских земель. Слишком сложными были отношения папства с самим германским королем, основной политической задачей которого в эти годы было утверждение своей власти в Италии, притом, конечно, за счет умаления и подчинения себе власти папской.
Но к концу жизни Оттона I и при его преемнике Оттоне II обстоятельства изменились. Между Оттоном I, ставшим, как известно, с 962 г. германским императором, и папской властью установилось взаимопонимание в ряде вопросов, и прежде всего в общих захватнических планах относительно славянских земель за Лабой и продвижения немецких феодалов на восток.
На соборе в Равенне в 967 г. Оттон I говорил о крайней необходимости учреждения епископских кафедр по ту сторону Эльбы «для укрепления христианства». Как бы в ответ на это папа издал буллу о создании Магдебургского архиепископства с суффраганными епархиями (Бранденбург, Гавельберг, Мерзебург, Цейсс и Мейссен), утвердив архиепископом Адальберта, столь неудачного «миссионера» на Руси.[75]
Созданные при Оттоне I новые епархии на востоке Германии, в особенности Магдебургское архиепископство, расширяли сферу своего влияния и вширь и вглубь: вширь — означало принудительное и насильственное введение христианства в новых районах и областях, постройку новых церквей и насаждение монастырей, вглубь — принудительное и насильственное введение церковных поборов, захват земель для церквей и монастырей. Население было обложено церковной десятиной в пользу духовенства. Кроме того, каждый земледелец облагался поборами «ординарными» и «чрезвычайными» в пользу феодала. Наконец, существовали и некоторые повинности, исстари установленные в пользу общины, которые не исчезли и при новых порядках.
Легко понять жгучую ненависть, с которой местное население отнеслось к своим поработителям, несшим с собой ярмо феодальной эксплуатации и учинявшим беспощадную расправу с непокорными. Легко понять и тот протест, который у людей, привыкших к свободе и независимости, должна была вызвать та религия, которую принесли с собой захватчики.
