Будучи сама крупным феодалом, христианская церковь выработала сложную систему предписаний и установлений в культе и в догме, соответствовавших интересам крупных земельных собственников. Они-то и становились первыми приверженцами и последователями новой религии, они и способствовали ее проникновению на Русь. Вот почему и в договоре 945 г. упоминания о христианах относятся прежде всего к членам именитого посольства из киевско-новгородской знати, к дружинникам князя и «гостям» — купечеству. Что же касается простого народа, то в его среде христианство нескоро и нелегко находило своих последователей.[61]
Интерес к распространению новой религии на Руси проявлялся, однако, не только внутри страны. В двух центрах мирового христианства того времени — в Византии и в Риме — с неослабным вниманием следили за сложными перипетиями социально-политического развития Руси, одновременно и манившей к себе огромными своими богатствами, и отпугивавшей своей грозной силой. Это двойственное отношение к Руси и ее народу ярко отразилось в писаниях византийского императора середины X в. Константина VII, в особенности в его трактате «О народах», где он говорит о Руси с нескрываемой враждебностью. Но Русь была слишком отдалена от Византии, между ними простирались бескрайние степи Северного Причерноморья, где хозяйничали печенеги, одолеть которых в ту пору Византия не была в силах. С другой стороны, Византия должна была вести непрестанную борьбу за свое существование с арабским халифатом. В этих условиях Русь не могла быть объектом захватнических вожделений Византии. Но глубоко заинтересованная в налаживании прочных торговых связей с Русью, Византия всячески стремилась к более широкому внедрению здесь новой веры, насаждаемой греческими монахами.
Однако христианство проникало на Русь не только со стороны Византии, но и из тех стран, которые сами восприняли новую религию из Византии, как-то: Болгария, Моравия, Чехия. Христианские влияния распространялись на Руси в связи с постоянными экономическими и культурными сношениями, сближавшими эти славянские народы между собой.[62]
Но наряду с этим естественным историческим процессом имели место и другие факты, свидетельствовавшие о том, что насаждение христианства на Руси агентами римской церкви и их попытки обосноваться на русских землях были непосредственно связаны с политическими целями западноевропейских феодальных правителей.
В середине X в. быстро укрепляются военно-политические позиции германского короля Оттона I, подчинившего себе Италию в результате похода 951 г., а в 955 г. обезопасившего юго-восточные границы своих владений от венгров победой при Лехфельде. После этого наступательная политика Оттона I явно поворачивается на восток. Здесь, за счет владений славянских племен, расселявшихся на Лабе, он стремится удовлетворить захватнические вожделения германских, прежде всего саксонских феодалов.
