Автор сообщения Тип. указывает место выхода русских войск (и указывает правдоподобно — Свияга впадает в Волгу прямо напротив Казани). Эта деталь могла быть взята из какого-то источника, не известного великокняжескому летописцу. Летописец ничего не говорит о действиях судовой рати, которая, по его собственным словам, тоже была отправлена в поход. Судовая рать в бою у переправы могла бы коренным образом повлиять на ход событий. Отсутствие судовой рати в бою у устья Свияги ставит под сомнение предыдущее сообщение Тип. о составе сил, отправленных под Казань. Источник Тип. — едва ли рассказ участника похода (отсутствуют характерные для такого рассказа подробности и эмоциональные оценки).
Третий вариант рассказа о походе Касыма содержит Уст. летопись (Архангелогородский летописец).
Рассказав под 6976 годом о пожаре в Устюге 15 февраля и о нападении казанцев на Кичменгу, летописец далее сообщает: «Того же лета князь великий Иван Васильевич посылал ратью воевод своих, царя Касима да князя Ивана Васильевича Стригу, с ними Двор свой весь, конную силу, на Казанского царя Абреима».[148]
Известие отнесено к 6976 г., т. е. к 1467/68, что правильно, но помещено после 15 февраля (т. е. в 1468, а не в 1467), что неверно.
«И пришла сила князя великого на берег к Волзе на Звениче Бору. И татарове Казанские пришли на них в судех, и на берег вылезли из судов. А сила князя великого норовитца заскочити татар от судов. И некто Айдар, постельник великого князя Григорьев сын Карпова, не отпусти Татар ни мало от судов, кликну на них. Татарове же вметався в суды и побегоша за Волгу. А другая сила еще не поспела».
Самостоятельный рассказ об осеннем походе — явно частного происхождения, со слов участника, о чем говорит эпизод с Айдаром. Новое по сравнению с великокняжеской и Тип. — выход к Волге у Звенича Бора (т. е. на 40 верст выше по течению Волги), а не против самой Казани.
Ерм. летопись ограничивается кратким сообщением.
«В лето 976 князь великий Иван Васильевич посылал на Казань ратью, на царя Обреима, Касыма царевича, да князя Ивана Юрьевича, и иных воевод много, з Двором своим. Они же, пришедше, на сей стороне Волги, и постоявше противу Казани, и поидоша прочь, не учинивше ничто же».[149] Основная особенность этого рассказа — имя воеводы, не совпадающее с данными великокняжеской летописи.
Новг. IV летопись по списку Дубровского приводит имена двух воевод — князя Ивана Юрьевича и князя Ивана Васильевича Стриги.
