Военных действий фактически не было. Конная рать пошла обратно.
«Истомен же бе путь им, понеже бо осень студена бе и дождева и корму начат не оставати… в постные дни мясо ели, и кони их з голоду мерли… мнози от них и доспехи метали…» Запись об обстоятельствах отступления сделана, по всей вероятности, со слов участника похода. Она не носит официозного характера, но рассказчик был, по-видимому, осведомлен о планах и надеждах царевича Касыма.
Князь Иван Васильевич Оболенский Стрига еще в 40-х гг. активно участвовал в борьбе против Шемяки, обороняя от него Кострому; в феврале 1456 г. он разбил новгородцев под Старой Русой, что вынудило их заключить Яжеблицкий мир; бывал наместником во Пскове и Ярославле, имел чин боярина. В Пскове он проявил себя так хорошо, что псковичи неоднократно просили о его повторном назначении (ум. 1478 г.).[145] 131 Таким образом, во главе войск, отправленных с царевичем Касымом, был поставлен опытный военный и политический деятель, что свидетельствует о важности его миссии и о значительности доверенных ему сил. Тем не менее план похода был продуман плохо — вся ставка делалась на интриги казанских царевичей. Борьба с крупными силами противника не предусматривалась, конная рать не поддерживалась пехотой.
«И татарове Казанстии по отходе их часа того поидоша изгоном к Галичю…»
Ближайшее следствие неудачного похода — начало большой войны с Казанью. И первый удар — по Галичу. Недавний центр удельного княжества, Галич после падения Шемяки превратился в важный опорный пункт великого княжества на его северо-восточных рубежах.
Но «мало нечто полону взята, а градом и волостем ничто же успеша, всем бо бета в осаде в граде».
Итак, набег изгоном сразу после отхода русских фактически не удался — города успели привести в осадное положение (т. е. собрать окрестное население, сжечь посады и т. п.).
«А князь великий разослал по городам заставы, в Муром и в Новгород Нижний, на Кострому и в Галич, и велел им сидети в осаде, стеречися от Казани».
Распоряжение о приведении Галича в осадное положение едва ли могло быть сделано только после того, как в Москве узнали о неудаче похода Касыма. Присылка гонца из Москвы в Галич и осуществление мероприятий по приведению города в осадное положение должно было занять значительно большее время, чем конный марш казанцев по левой стороне Волги. Распоряжение об осадном положении было сделано, надо полагать, заблаговременно — в ходе подготовки похода на Казань и в предвидении возможного контрудара казанцев.
