там все подарки, предназначавшиеся властителю Тямпы, и настоял, на отправке малаккского посольства с «данью» в Китай. Когда же он вернулся в 1475 г. в сопровождении малаккских послов, император выразил свое удовлетворение похвальным указом
[481]. Между тем в Китае стало известно, что вьетнамские войска вновь разгромили войска Тямпы и в южных районах посадили властвовать своего ставленника, титуловав его ваном
[482]. Хитрость Чэнь Цзюня удалась не из-за неведения китайского правительства, а благодаря тому, что оно не хотело втягиваться из-за Тямпы в конфликт и отстаивать свои «сюзеренные» права. А ведь в данном случае речь могла идти не только о номинальном вассалитете. Положение Тямпы было критическим, и она готова была пойти на прямое подчинение Китаю. Как видно из приведенного выше доклада Военного ведомства от 1471 г., некоторые военные чины понимали это и были настроены не упускать возникшую возможность. Однако намерения активного вмешательства в дела стран Южных морей встретили резкое противодействие со стороны все тех же социальных сил и отражавшей их интересы группировки в правящей верхушке Китая, настроенной против какой-либо активизации внешней политики.
В самом начале 1475 г. на пост начальника Военного ведомства был назначен Сян Чжун, который резко возражал против вмешательства Китая в войну между Дайвьетом и Тямпой[483]. Сян Чжун находился на этом посту до середины 1477 г. В некоторых источниках с его именем связывается уничтожение архивных документов об экспедициях Чжан Хэ в страны Южных и Западных морей. Эти документы, как отмечено в «Кэ цзо чжуй юй» хранились в Территориальном управлении (при Военном ведомстве)[484]. В связи с планами вмешаться в тямско-дайвьетский конфликт Военное ведомство получило приказ отыскать бумаги касательно экспедиций в страны Южных морей, очевидно ввиду намерения послать флот к берегам Тямпы. И тогда помощник начальника Военного ведомства Лю Да-ся собрал эти документы и сжег их[485]. Мотивировал он свой поступок тем, что эти документы «распространяют множество хитроизмышлений и небылиц о дальних краях», в то время как результаты экспедиций флота ограничиваются лишь приобретением бетелевого перца, винограда, померанца и разных птиц[486]. При этом он так охарактеризовал морские экспедиции начала XV в.: «Это было лишь кратковременное проявление вредной политики, встретившее с самого начала должное неодобрение высших сановников»
