Здесь мы позволим себе прервать изложение хода мыслей Бёма маленьким отступлением, которое осветит нам не только логику, но и психологию главы психологической школы.
Когда я отвлекаюсь от специальной модальности, под которой является потребительная ценность, т. е. от потребительной ценности в её конкретной форме, то я для себя отвлекаюсь от потребительной ценности вообще, ибо для меня она существует только в этой своей конкретности, как потребительная ценность такого-то и такого-то рода. Что эта вещь для других может представлять потребительную ценность, т. е. вообще может быть полезной для кого-нибудь, ничего не меняет в том обстоятельстве, что для меня она перестала быть потребительной ценностью. И только в тот момент, когда она перестала быть для меня потребительной ценностью, я обмениваю её. Это имеет буквальное значение в применении к развитому товарному производству. Здесь каждый отдельный производитель производит один товар, который для него самого может иметь потребительную ценность разве в отдельном экземпляре, но никогда в своей массе. То, что этот товар полезен для других, является предпосылкой его пригодности к обмену, однако, будучи бесполезной для меня, потребительная ценность моего товара не может служить мерилом, хотя бы даже моей индивидуальной оценки, не говоря уже о том, чтобы быть объективным масштабом ценности. Мы не выйдем из затруднения, сказав, что потребительная ценность товара состоит в способности быть обмениваемым на другие товары. Ибо это означает, что величина «потребительной ценности» определяется теперь величиной меновой ценности, а не величина меновой ценности — величиной потребительной.
До тех пор, пока блага производятся не с целью обмена, следовательно, не как товары, пока обмен представляет собой явление случайное, пока обмениваются только излишки, до тех пор блага противостоят друг другу лишь как потребительные ценности.
«Их количественные меновые отношения первоначально совершенно случайны. Обмениваются они лишь актом воли владельцев, желающих взаимно отчудить их друг другу. Между тем, потребность в чужих предметах потребления мало-помалу укрепляется. Постоянное повторение обмена делает его регулярным общественным процессом. Поэтому, с течением времени по крайней мере часть продуктов труда начинает производиться специально для обмена. В этот момент, с одной стороны, закрепляется разделение между полезностью вещи для непосредственного потребления и полезностью её для обмена. Её потребительная ценность отделяется от её меновой, ценности. С другой стороны, то количественное отношение, в котором обмениваются вещи, делается зависимым от самого их производства. Обычай фиксирует такие количественные отношения, как величины ценностей»
