В этот момент посол США в СССР Джек Мэтлок летел в Вашингтон. Бейкер велел ему немедленно вернуться в Москву и «лично проследить за последствиями» письма президента Горбачеву. В частности, Мэтлок должен поддерживать точку зрения, что Советы могли бы разрешить проблему Прибалтики, согласившись с результатами плебисцита о независимости.
Теперь администрация Буша уже недвусмысленно выступала посредником между Москвой и Вильнюсом. Во многих отношениях это была странная для нее роль. Прежде всего потому, что Кремль, все еще считавший Литву частью СССР, разрешал другой стране помогать в выяснении отношений со своей, с его точки зрения, беспокойной провинцией. После того как многие десятилетия Кремль с возмущением отвергал любые американские действия, попахивавшие «вмешательством во внутренние дела» советского государства, теперь он молча приветствовал вмешательство Америки по дипломатическим каналам.
Во вторник, 1 мая, сенат в 73 голоса против 24 решил лишить Москву режима наибольшего благоприятствования в торговле до тех пор, пока не начнутся переговоры с Вильнюсом.
* * *
В пятницу, 4 мая, Бейкер встретился с Шеварднадзе в Бонне, где начались переговоры министров иностранных дел «два плюс четыре» по Германии. Отметая град вопросов по Литве, Шеварднадзе сказал журналистам: «Холодная война» окончена. Наша планета, мир, вся Европа вступают теперь на новый путь. Это будет мирный период».
Шеварднадзе сообщил пяти другим делегациям в Бонне, что Советский Союз готов согласиться на скорое объединение Германии, если Великобритания, Франция и Соединенные Штаты отложат на несколько лет решение о том, какими будут ее военные связи. Коль отклонил это предложение, назвав его «блефом в переговорах».
Бейкер спросил Шеварднадзе, достоверны ли слухи о том, что в Москве на завтра намечен еврейский погром. «Это нас очень беспокоит», – сказал он.
Когда Бейкер впервые задал такой вопрос в феврале, Шеварднадзе отмел подобное утверждение, теперь же, казалось, серьезно отнесся к угрозе погрома: «Мы делаем все, что в наших силах. Силы безопасности и МВД приведены в состояние повышенной готовности. Мы держим в поле зрения тех, кто может на такое пойти. Многих из них мы вызывали. И хотя мы делаем все, что можем, мы не в состоянии гарантировать, что отдельных инцидентов не будет». Он добавил, что во время первомайской демонстрации особенно выделялась «Память», члены которой всячески поносили стоявших на мавзолее Горбачева и его коллег. Шеварднадзе явно опасался, что с ростом правых настроений в советском обществе что угодно может произойти.
