«Ты аналитик, — повторил шеф. — А он всего лишь мужик. Давай, Шейри, если сумеешь зацепить его, зацепить основательно, он отменит сделку. А это скандал и возврат денег. Нас, как ты понимаешь, интересует второе».
Я понимала.
Я всё понимала, я не врубалась только в одно — как я смогу зацепить того, кого даже не знаю.
Сегодня я столкнулась с четырьмя — взгляд в парке, Ирд с верным псом, незнакомец в толпе и Дик в библиотеке. И у меня нет гарантий, что один из них является тем самым Гесом Мейконом, урод вполне мог держаться поодаль.
Но, с другой стороны — шеф прав, иных вариантов нет, кроме как скрыться на базе и поставить под срыв всю сделку. Но в этом случае сделка попадает под форсмажор и возврата денег не будет, а, следовательно, мы останемся без зацепок, без данных, без ничего. И полгода пожирания салатов летят ко всем бракованным навигаторам.
— Да, — просто сказала я.
И услышала, как резко, словно у него груз упал с плеч, выдохнул шеф. Помолчал несколько минут, затем начал говорить:
— Шейри, запомни, мы мужики — прямые как палка. Мы влюбляемся в тех, кто любит нас, но остаётся недоступен. Запомнила?
Шеф, я бы сейчас могла сказать вам много нового о мужиках, их чувствах, влюблённости, любви и прочее, но нельзя, это, во-первых, и бессмысленно, во-вторых.
И я промолчала, грустно улыбаясь разыгравшейся над городом грозе. Гроза была восхитительна — сильная, порывистая, оглушающая громом, ослепляющая молниями. Вообще люблю дождь. Сильный дождь, смывающий всю эту шелуху и грязь, заливающий дороги водяными потоками, уносящий отчаяния, сомнения, страхи…
Я была такая, как дождь — мрачная, задумчивая, сильная, и с грозой, а мне приходилось играть яркий солнечный луч не менее яркого солнечного дня. И шеф не прав, с мужиками не всё так просто, как хотелось бы, но одна зацепка есть — они, как и все, хотят быть счастливыми. Они летят к свету, к солнцу, к теплу. И они любят одерживать победы, всегда и во всём. И ещё много чего, что мне придется использовать.
Я вышла из флайта на стоянке перед домом, заплатила по кредиту, разулась, и, держа туфельки, побежала по лужам, кружась и подставляя лицо ниспадающим с неба каплям воды, получая кайф от погоды, как ребёнок, как цветок, который наконец удосужились полить, как девочка-сплошная-радость, которая балдеет даже от дождя.
И растерянно остановилась, снова почувствовав взгляд. Обернулась.
На стоянке, во внушительном флайте сидел мужчина, огонёк сигары подсвечивал его лицо жутковатым красным светом.
