Брезгуют – общей-то водой. Скважину свою пробурили, с жиру бесятся! – определили калиновцы. И нашли новую причину осуждать «буржуев». Тема была вечная как мир – мачеха и падчерица. Но и тут калиновцев постигла неудача: Аня называла Аглаю мамой и во всём её слушалась. Ни слёз, ни скандалов, прямо-таки семейная идиллия. Похоже, что им было хорошо вдвоём и вполне хватало общества друг друга. По вечерам обе уходили на ферму, в двух километрах от «Красной калины», и возвращались с трехлитровым бидоном парного молока, оживленно о чем-то беседуя. – «Как две подружки!» – толкали друг друга в бок дачники.
Никто из них не предполагал, что Аглая с падчерицей «беседовали» на английском, затверживая выученные днём слова. Никто не думал о том, что подружек у Ани не было. Девочка не покидала участка, не выходила за калитку, не желала ни с кем знакомиться.
Виктор Николаевич приезжал поздно. Золотистый «лендровер», вкусно похрустывая шинами по гравию, подъезжал к воротам и коротко сигналил. Аня выбегала открывать – это была её обязанность, как и английский, который полагалось учить каждый день. Вечером Аглая Петровна проверяла, и если урок был выучен недостаточно хорошо, докладывала мужу. Наказанием было лишение телевизора и сверхурочные занятия английским.
Аня распахивала створки ворот, машина въезжала в гараж, ворота неслышно закрывались. Отец запирал гараж, целовал Аню в щёку и уходил в дом. Подслушивать под забором было бесполезно: у Фомушкиных говорили тихо и никогда не повышали голоса. Не слышно было даже смеха. Они что, никогда не смеются?
Эта закрытая от посторонних глаз, спокойная и уравновешенная жизнь без ссор, разговоров на повышенных тонах и выяснения отношений – удивляла, поражала, заставляла задуматься. И вызывала тихую зависть. Наверное, так и надо жить – не впуская никого в свою жизнь. И не выпуская. Последнее относилось к Ане. Вот ей-то не позавидуешь.
Детвора со всех окрестных участков быстро перезнакомилась и сбилась в стаи, как птицы перед отлётом на юг. С той лишь разницей, что им не надо было никуда лететь: лето было по-южному тёплым, море им с успехом заменяли пожарные пруды, а проселочные пыльные дороги овевали ветра дальних странствий. С начала каникул не прошло и недели, как все дети на Аниной улице перезнакомились и подружились. Перелетая с участка на участок, точно воробьи, они по-воробьиному радостно щебетали. И только Аня проводила дни не выходя за калитку.
