После четвертого «певца-исполнителя» Ирина Львовна тяжелым взглядом оглядела класс. Маринэ сидела, не поднимая глаз от тетради. Отар беспечно жевал карандаш.
– Тааак… Метревели. – Маринэ грациозно поднялась из-за парты, и Ирина Львовна в который раз удивилась, как неуловимо она это делает. Серебристый голосок безошибочно и звонко вывел все изгибы мелодии.
– Тааак… Темиров. – Отар спел довольно прилично, сфальшивив в конце. («А говорят, у мальчиков в этом возрасте голос ломается. У этого не ломается, всё не как у людей»).
– С вами всё ясно, мороженого вы не ели. Остальных сегодня можно не вызывать, – безошибочно определила Ирина Львовна. – Поднимите руки, кто ел мороженое? (лес рук). Тааак. Урок сорван. Ну, что вы сидите, идите домой. Вы ведь этого добивались? Идите. Я тоже виновата, не должна была опаздывать… Один-один, ничья. – Ирина Львовна сняла очки и… улыбнулась. Значит, не сердится. Она хорошая и добрая, и всё им прощает, любые выходки. Ей сегодня столько пришлось пережить… А они добавили.
– Да ладно, Ирина Львовна, жарко ведь, вот и покушали мороженца. Главное, с Мишкой орднунг. Девочка понравилась, пуговицу откусил. Нормальный ход, – под общий смех «подвёл итоги» Отар. Ирина Львовна покраснела и улыбнулась. И все отправились домой. Вот это удача!
Занятия в музыкальной школе начинались с понедельника, но Маринэ с нетерпением ждала четверга – в этот день у них по расписанию сольфеджио и музлитература.
После долгой разлуки они встретились, сияя улыбками на загорелых лицах и радостно хлопая друг друга по плечам (Марину – Отар не позволил, перехватил протянутую руку) и удивлялись тому, как все повзрослели. Четверым из них исполнилось шестнадцать, двоим семнадцать. Отару четырнадцать, но он сильно вытянулся и выглядел старше своих лет, и не отходил ни на шаг от пятнадцатилетней Маринэ, которой можно было дать тринадцать.
В группе никто ни о чём не догадывался. Ну, пишет Маринка за него диктанты, так ведь она всей группе пишет. Ну, домой вместе едут – так ведь им по пути (Отар провожал Марину и ехал обратно – он жил на Алтуфьевском шоссе, в бывшем посёлке Слободка, ставшем теперь Москвой. До музыкальной школы ехать час, плюс восемь остановок от Марининого дома. Он всегда проезжал на одну остановку дальше, иначе бы Марина возмутилась и запретила Отару себя провожать. Потом ехал обратно: девять остановок на трамвае и десять на автобусе, усмехаясь в душе над Маринэ, которая считала, что Отар живёт почти рядом).
