– Нет, подружка, своим мужчиной я не готова делиться, – шутливо показывает мне кулак подруга.
– Так, а что было дальше? После того, как ты осталась на улице с вещами?
– Мне помог Марк, – тихо ответила я, наблюдая за реакцией подруги.
Ирина резко выпрямилась на диване, при этом ее лицо перестало выражать эмоции, словно каменная холодная стена.
– Марк? – серьезно переспросила она. – С каких пор вы так сдружились?
Я улавливаю намек подруги, от которого мне становится не по себе. Где-то в глубине души я знала, что не стоит ей рассказывать про наши отношения с Марком, но не возможно повернуть время вспять или стереть память. Собравшись с мыслями, я спокойно продолжила.
– Мы некоторое время встречаемся, – замечаю, как гневные искры зажглись в глазах Иры. – Прости, что не рассказала раньше. Я не знала, получится ли у нас что-нибудь.
Подскочив на ноги, Ира резко засобиралась, подбирая сумку.
– Мне нужно к себе, – холодно бросила она, натягивая туфли.
– Ира? – крикнула я вслед убегающей девушки, но подруга не обернулась, хлопнув входной дверью.
Что же я сделала не так? Неужели потому что не рассказала ей раньше о моем романе с Марком? Или у Иры были чувства к нему? Нет, не может быть. Я не хочу верить во второе. Как же тогда Кирилл? Она так счастлива была рядом с ним. Я верила ее чувствам. Ее лжи?
С такими мыслями я пыталась дозвониться до подруги, но она сначала игнорировала звонки, а после и вовсе отключила телефон, дав мне понять, что к продолжению разговора она не готова. Оставив в покое Иру и свой телефон, я поплелась в душ, в надежде что прохладная вода остудит мой пылающий разум и на долю секунды забуду о том, что произошло здесь.
Утро следующего дня не принесло мне долгожданного покоя.
После беспокойного сна, пробуждение казалось мучением. Я возвращалась во воспоминания о вчерашнем разговоре, пока пыталась приготовить для себя завтрак, и после, когда поняла, что от еды меня начинает тошнить. И даже тогда, когда не смогла накрасить ресницы, и с яростью выбросила старую тушь, которая с тихим щелчком приземлилась в противоположном конце спальни. Натянув на себя пару первых попавшихся вещей, не заботясь, на сколько они идеально отглажены и сочетаются ли и между собой, я поплелась на работы, впервые не желая видеть никого так отчаянно, что готова была разрыдаться еще в маршрутке.
Сдерживать свои эмоции у меня выходило плохо, но пришлось натянуть улыбку на дрожащие губы и изображать усердного сотрудника, зарывшись в документы с головой, словно работы накопилось у меня как минимум на месяц вперед.
