— В общем, история Вогана Фелана довольно интересна, — начал свой рассказ Митос. — Впервые он упоминается в письмах Сесилии Фелан. Она сообщает своему мужу, Хендрику Фелану, что разродилась, наконец, от бремени мальчиком, и что ждет супруга домой. Дальше уже появляется запись о Вогане Фелане, долгожданном сыне и наследнике рода. Где-то через два года у него родилась сестра, Гвенн. Информации о детских годах почти нет, тогда мало кто вёл дневники. Родился Воган в год, когда Эдвард IV взошёл на английский престол, война Алой и Белой Розы пришлась на его детство и юность. Сам участвовал в конфликтах на стороне Ланкастеров. Судя по всему. Кстати, он действительно был небольшого роста, но при этом отличался воинственным характером, бесстрашием и редкостным везением. Участвовал в битве при Босворте, выжил, а вот пара его кузенов нет. Пережил эпидемию английской потницы, специально не приезжал домой, чтобы не заразить домашних, даже не писал сестре, чтобы гонец не принес эпидемию на эти земли.
— Благородно, — не мог не признать я.
— В первую очередь практично, ну и ответственно. К этому времени он считался главой рода, иных наследников, кроме племянников, у него не было. Да и люди в округе зависели от него, как и род от них. В общем, домой он вернулся уже здоровым. К 1493 году умер второй сын Гвенн, к тому времени давно уже Торндайк, и у Велана не осталось других наследников, кроме Роланда. Сам же он после потницы вроде как детей иметь не мог.
— Именно из-за болезни? — уточнил я, на что мой рассказчик лишь пожал плечами.
— Медицина тогда была несовершенна, а тут есть на что списать бесплодие. Хотя, собственно, Велан никогда не женился, по крайней мере, никаких данных об этом я не нашёл. Что несколько странно для мужчины тех времен. Возраст, состояние, титул — он стал бы завидным женихом. Но так или иначе, единственный наследник устал ждать. Собственно, легенду я пересказывать не буду, тут мало что можно добавить. Про остальное нам тоже много рассказали. Но могу заметить, что его кандидатура мне казалась бы верной, если бы не одно «но»: он слыл авантюристом, задирой, непоседой, но никогда не меркантильным, наоборот, он был довольно щедр, много жертвовал на церковь, помогал местным. Так что эта дань никак не вписывается в его характер. Как я уже говорил, я Роланда скорее вижу в этой роли, но у того был сын.
— В общем, мы ни к чему однозначно не пришли, — ничто не могло скрыть моего сожаления.
