Что впрочем, пока удавалось не слишком успешно. Трон Валахии как мячик прыгал между династиями Данешти и Дракулешти, иногда переходя из рук в руки чуть ли не по два раза в год. Тем более, имея двух живых старших братьев, непосредственно претендовать на трон Влад пока не мог. Но Фурье это не останавливало. И он уже заранее выдавил из Дария обещание позаботиться о Владе, если сам Фурье не доживет до восхождения сына на престол.
И хотя данное слово Дария несколько тяготило, но, с другой стороны, Фурье был его лучшим другом за последние полтысячелетия, да и мог бы догадаться попросить приглядывать за всем родом его отпрысков, а не всего лишь за одним ребенком. Так что, как ни крути, просьба довести сына до престола и проследить, чтобы он на нём удержался — было едва ли не самым малым, чего Фурье мог пожелать от бессмертного.
К моменту смерти Фурье план по усаживанию Влада на Валашский престол всё еще пребывал в весьма начальной стадии. С одной стороны, Валашскими господарями наконец снова стала династия Дракулешти, что заметно приближало Влада к желанному трону. Но, с другой стороны, его старший брат Влад Дракул своей семьей и наследником считал исключительно единокровного брата Раду, а сводного младшего Влада признавать не желал.
И хотя Дарию очень не хотелось покидать относительно благополучную Францию и отправляться в маленькое княжество, находящееся на стыке земель и интересов Римской Империи, Оттаманской Порты и православного мира, он привык держать данное слово. Поэтому, похоронив старого друга, он отправился в путь. Судя по последним письмам, Влад Монах, сын Фурье, скрывался от старшего брата в Трансильвании, раздавая щедрые обещания знатным горожанам и боярам и словно специально провоцируя своего жестокого старшего брата.
Дарий же кроме личной помощи должен был еще доставить неразумному отроку всё немалое состояние Фурье, утаенное и от церкви, и от семьи в пользу незаконного отпрыска.
Отправляться в дорогу с такой огромной суммой было чистым безумием, поэтому большую ее часть Дарий припрятал, а сам выехал лишь с малой толикой, наивно полагая, что потрепанная монашеская ряса станет самым лучшей защитой от воров и грабителей.
К сожалению, он ошибся. За те десятилетия, что он не покидал Францию, состояние северного приграничья Римской Империи заметно ухудшилось. Многие княжества неприкрыто помышляли об отъединении. Неудачные последние крестовые походы породили разбойничьи банды, и хотя города процветали, путешествия между ними оставались достаточно опасным занятием. Дворяне выезжали с охраной, купеческие обозы тоже на нее не скупились, а вот одинокий путник в монашеской рясе неожиданно оказался весьма ценной и желаемой добычей.
