— Ну тогда чего мне беспокоиться — ты повезешь.
— То-то и оно. Полечу я на проверку передающих станций. Не тех, что замолчали, других, поближе, так что за меня не беспокойся.
— Я за тебя и не беспокоюсь, пусть станции беспокоятся. За себя. Они еще не знают, какое стихийное бедствие к ним приближается.
К подобному подтруниванию друг над другом они давно привыкли, так что Пашка не обратил на ее слова внимания.
— Что-то там все-таки не то на этих спутниках, которые замолчали. Я узнаю на месте и расскажу, когда вернусь. А сейчас пока, завтра всем вставать рано.
Отключив браслет, Алиса поглядела на ночную Москву. Вот уже и ее улица показалась.
— Одного только не понимаю, — сказала она сама себе. — Почему профессор назвал меня королевой Маргаритой?
Устал бороться с притяжением земли —
Лежу, — так больше расстоянье до петли.
И сердце дергается, словно не во мне, —
Пора туда, где только «ни» и только «не».
В. С. Высоцкий.
На другой день Кларино дежурство уже закончилось. У дверей реанимации Алису встретил незнакомый молодой человек в белом халате.
— Вы медбрат? — спросила Алиса.
— Нет, я врач. Профессор в больнице, но спит — вчера ночью у него была операция.
— Как ваш пациент?
— В порядке. Маску сняли. Еще несколько дней он пробудет здесь, вам говорили? Печень и легкие ему придется восстанавливать.
— Когда он проснется? Я хотела бы быть рядом, понимаете, он же тут, кроме меня, никого не знает.
«Почти никого, почти. Может, тому же Вертеру он и обрадовался бы больше, чем мне. Но это я добилась спасения, и дело надо довести до конца».
— Пойдемте, — врач открыл дверь.
Форточка была открыта, и по палате разносился запах, напоминающий аромат вчерашних цветов, только более слабый. Алиса медленно приблизилась к лежащему на кровати пациенту. Маски на нем уже не было. Странно, но теперь она почему-то даже мысленно не решалась назвать его Колей — слишком велик был разрыв между мальчиком из прошлого и этим незнакомым молодым человеком. Нет, лицо то же… Он мало изменился. Кожа на левой щеке и виске была неестественно гладкой, розоватого цвета — контраст между пострадавшей и здоровой частями лица все же бросался в глаза. Алиса почувствовала острую жалость, представив, что должен был пережить несчастный парень. И одновременно ее затопила горячая волна радости, как десять лет назад на Колеиде.
— Действие наркоза закончилось, — сказал врач, поглядев на приборы. — С минуты на минуту он проснется. Подождите немного, сейчас я вернусь.
