На стук ответили не сразу.
Но вот донеслись тяжелые шаги и щелчок затвора, а после грубый папин голос:
— Кто?
— Свои!
Тут же заскрежетал засов, дверь распахнулась настежь, и родители увидели позади меня чумазую троицу в грязной, изорванной и окровавленной одежде. Да и сам выглядел немногим лучше — шерсть местами в подпалинах, усы обожжены, глаза слезились от дыма и весь вывозился в саже, из-за которой рыжий беспородный котик превратился в шотландского вислоухого.
— Господи! — воскликнула мама. — Что за ужас?! Говорила же — не пускай его одного! Видишь, что натворил?
— Да все в порядке! Мы уничтожили капсулу десятого уровня! Сильные мобы больше не появятся, поселок в безопасности. Ну... почти. Однако капсула взорвалась и разрушила дом. Можно они перекантуются у нас до утра?
Отец окинул пришельцев хмурым взором и повесил «сайгу» на плечо, но пропускать во двор не спешил — так и стоял в проходе, готовый в любой миг отразить внезапную атаку.
— Вы что, ранены? Сема — не стой столбом! Людям помощь нужна!
— Хм... — папа с недоверием покосился на бандита. — Что ж, хороших людей прочь не гонят. Добро, так сказать, пожаловать. Живем небогато, но чем богаты — тем рады.
Семейство погорельцев вошло с таким видом, точно ступало по минному полю. Виктор морщился и хмурился, Элеонора с испугом осматривала развешанные в сарае сети, а Настя... у Насти был чат, который видел только я.
Малири: Ну и свинарник. Меня сейчас вырвет.
Пуфель: Не нравится — проваливай.
Малири: Ты мне за капсулу и особняк должен. Так что эта халупа, считай, моя. Готовьтесь жить в шалаше. Хотя вам, гляжу, не привыкать.
— Туалет у нас там, — отец указал на дощатую будку а-ля сортир в конце огорода. — Душ — вот тут, — перевел руку на точно такую же постройку, только с пластиковым баком на крыше. Руки мыть здесь, — ткнул пальцем в прибитый к столбику подвесной рукомойник с «носиком», на который надо давить снизу, чтобы потекла вода. — Мойтесь, а мы полянку накроем.
Малири: И что в меню? Скорлупа и очистки из ближайшей мусорки?
Пуфель: Повторяю: не нравится — сиди голодная.
Малири: Ну и посижу. Мне-то всего день подождать, а ты так и сдохнешь нищим.
— Деточка, — мама подошла к эльфийке и с тревогой осмотрела с ног до головы. — Тебе, наверное, переодеться надо. Идем — дам полотенце и чистую одежду. А то почти голенькая ходишь — еще простудишься.
