— Не знаю, — стукнулся затылком в подголовник и зажмурился. — Но таких совпадений не бывает.
— Зачем вообще игрушечным персонажам нападать на наш мир? — с тревогой спросила мама.
— Потому что таков сюжет. Темная императрица Цеметра завоевывает все подряд. А что не в силах покорить — уничтожает.
— Чушь какая-то. Давайте лучше радио послушаем. Нынче на всех волнах только новости. Может, наши уже побеждают.
— Приветствую всех слушателей, — раздался испуганный и подавленный женский голос. На фоне что-то нездорово хлюпало, щелкало и позвякивало. — С вами радио «Отзвук Москвы» и сегодня у нас в гостях... — ведущая замешкалась, сверяя информацию, — темная императрица Цеметра. Я правильно произнесла?
— Разумеется, — ответили ехидным вкрадчивым тоном, от которого по всей спине побежали мурашки. — Иначе бы тебе отрубили голову.
— Да, хорошо... — заложница судорожно сглотнула. — Итак, многих наших слушателей интересует вопрос — зачем вы пришли на Землю?
— Чтобы покорить всех своей воле. А кто откажется... — раздался звук, похожий на вонзившийся в столешницу топор.
— Что ж, понятно и наглядно...
— Ваша столица почти пала, — голос окреп и зазвенел надменной сталью. — И хоть на стороне людей железная магия, мои легионы несметны и неистребимы. Скоро Земля станет еще одной провинцией моей бескрайней империи. И раз уж ваше колдовство разнесет мои слова на лиги вокруг, то я хочу обратиться ко всем героям Алиоры. Слушайте внимательно, смерды. Сопротивление бесполезно, — гнев нарастал, и я уже чувствовал себя так, будто сам сидел в студии перед очами зловещей владычицы. — Вам не одолеть мое войско, как ни старайтесь. Но если примкнете ко мне, если присягнете на верность, то познаете щедрость и любовь госпожи. А если откажетесь — подохнете самыми лютыми смертями, на какие только способны мои палачи. А их фантазия столь же безгранична, как и моя власть!
— Елки... — отец выключил приемник. — Точно сорок первый год. Только тогда Адику эфир никто не давал.
— А я говорил!
— Тихо. Кажись, приехали.
Как и ожидалось, перед больницей образовался здоровенный затор. Люди — побитые, поцарапанные, искусанные — бросали машины и вереницами брели вдоль обочин, что еще больше усиливало сходство с ужасающими событиями военных лет. Перебинтованные головы, переломанные руки и ноги, костыли, носилки, орущие дети и плачущие женщины.
Они нуждались не только в лечении, но и в защите, и поликлиника — одно из немногих мест в Ореховке, способных ее дать. Двухэтажное здание прочное само по себе, подвал оборудован под бомбоубежище, а территория обнесена высоким кованым забором. На КПП дежурили и охранники, и полицейские, и добровольцы, и гоблины держались отсюда подальше. Вдобавок ко всему раненых тщательно досматривали и проверяли документы, и вот тут в желудке колыхнулся первый ледяной спрут.
