Кастиэль ехал в «Центр материнства Ловеринг», превысив разрешенную скорость. Машина ему нравилась, но иногда необходимость преодолевать расстояние миля за милей выводила его из себя. Если бы он обладал полной благодатью, то оказался бы у доктора Хартвелл через несколько секунд – удовлетворил бы свое любопытство и успокоился. Однако пока – и, вероятно, до конца дней – ему приходилось считаться с дорожными знаками, светофорами и другими водителями.
С чувством огромного облегчения он остановил «Линкольн» на парковке, поспешил в холл и убедил секретаря за стойкой, что доктор Хартвелл ждет его и он знает, как найти кабинет. Ожидание лифта по сравнению с самой поездкой было сущим пустяком.
По пути он снова подумал: как там Клэр? Кастиэль знал – он почувствует, если понадобится ей или, что менее вероятно, если она обратиться к нему с молитвой. Ладно, это совершенно невероятно. Однако он видел недостатки этой стратегии – а внезапные ситуации, когда она не успеет обратиться к нему? И даже если он услышит ее зов, то не сможет просто появиться рядом и помочь. Придется ехать на машине или лететь на самолете. Скорее всего, добираться до нее придется несколько часов, а то и целый день.
А теперь в список тех, о ком он беспокоился, кажется, попала и Хлоя. Ей угрожает явная опасность, и она не обратится к нему лично, даже если помощь будет нужна. Он вообще ничего не узнает, пока что-нибудь не случится. И тогда спешить на помощь будет слишком поздно.
Кастиэль вышел из лифта и зашагал к кабинету доктора Хартвелл. Пока не выяснится, кто или что убивает жителей Брейден-Хайтс, нужно узнать как можно больше о возможной угрозе, будь то знаки, предзнаменования или предчувствия. Скорее всего, звонок доктора Хартвелл относится к последней категории, но сейчас любая зацепка могла оказаться важной.
В коридор, тихо разговаривая, вышла молодая пара. Женщина была примерно на шестом месяце беременности, а тревога ее мужа – на девятом, не меньше. Кастиэль подумал: возможно, будущие отцы так волнуются, потому что процесс вынашивания и появления ребенка никак от них не зависит. Они остаются беспомощными наблюдателями, пока не наступит один из самых важных дней в жизни каждой пары. Женщина переживала все неудобства и муки деторождения, а мужчина всего лишь поддерживал ее. Однако вместо того, чтобы испытывать облегчение, мужчина, оставаясь на вторых ролях, чувствовал вину и тревогу. Хотя, возможно, тут нечто большее… Но Кастиэлю не суждено было это узнать.
