Кордеро уже знал о припадках: он как раз пытался сладить с Мелиссой Бэрроуз, которая напала на своих родителей. Более того, Кордеро сообщил, что капитан Сэндс выехала в дом Атертонов, чтобы помешать Дениз убить мужа.
– Когда это прекратится, агент?
– Скоро, – пообещал Дин. – Так или иначе, все скоро закончится.
Затем он позвонил доктору Хартвелл, чтобы узнать о состоянии Хлои и Оливии, раз Кастиэль не добрался до «ЦМЛ», и рассказать ей о поведении молодых матерей.
– Ничего не изменилось, – обеспокоенно проговорила доктор Хартвелл. – Хлоя и Оливия не реагируют на раздражители, роды остановились, сердцебиение у обеих медленно замедляется. На попытки привести их в чувство они не реагируют. Я уже сказала агенту Коллинзу, придется обеим сделать кесарево, если я замечу какие-либо признаки, что дети не в порядке.
– Агент Коллинз был вынужден выехать на другое происшествие, – пояснил Дин и описал, что происходит с другими женщинами: приступы ярости, сменяемые краткими обмороками и новыми вспышками бешенства. – Все они пациентки «ЦМЛ». Им не давали каких-нибудь экспериментальных препаратов? Что-нибудь с побочными эффектами, вроде худшей в мире послеродовой депрессии? Это могло бы объяснить…
– Нет, – твердо ответила доктор Хартвелл. – Ничего такого. Я не испытываю на пациентках неизвестные и опасные препараты.
– Я так и думал, – уверил Дин, уверенный, что вспышки как-то связаны с понтианаком.
Но он не мог объяснить это врачу.
– Что интересно, так это цикличность, – заметила доктор Хартвелл.
– Что вы имеете в виду?
– Период ярости сменяется периодом спокойствия. Они идут волнами, один за другим.
– Родовые схватки, – догадался Дин. – Ярость – схватка, после нее наступает спокойствие.
– Но почему? – недоумевала доктор Хартвелл. – Эти женщины явно больше не беременны.
– Нет.
– Женщины могут кричать и ругаться при схватках, но…
– Но они никого не пытаются убить.
– Дин, – позвал Сэм. – Тут что-то есть.
– Мне пора, док.
– Агент Бэнкс, – сказала она, прежде чем Дин успел закончить звонок. – Эти женщины медленно умирают. Если мы не выясним причину, я не позволю детям умереть вместе с ними. Время на исходе.
Дин сунул телефон в карман и посмотрел вперед, туда, где светил фонариком Сэм. В конце грубого подземного хода, выложенного досками и фанерой, была дверь – как в обычном доме, только выкрашенная в черный цвет.
Дин поднял голову к потолку и попытался представить, как далеко и в каком направлении они зашли с того момента, как спустились вниз.
