– Где Барбара… мать Мелиссы… сейчас?
– На диване. Ее оглушило. Я положил холодный компресс ей на голову. Боюсь, что у нее сотрясение.
– А Мелисса?
– На полу, – печально ответил Алан. – Потеряла сознание. Я устроил ее поудобнее, положил подушку под голову. Но у нее уже было два таких приступа. Не знаю, что делать. К счастью, Ноэль… ребенок наверху, в безопасности. Пока.
Они вошли в гостиную.
Миссис Браун помахала Кордеро.
– Простите, что не встаю, – проговорила она. – Мне все еще не по себе.
– Все в порядке, мэм. Я вызову «Скорую». Вам понадобится рентген и, возможно, компьютерная томография.
Мелисса Бэрроуз лежала на полу без сознания, но уже начала шевелиться. Спустя несколько секунд она придет в себя. Кордеро инстинктивно опустил ладонь на рукоять пистолета, потом нахмурился и убрал руку. Он не будет стрелять в недавно овдовевшую женщину с новорожденным на руках. Вместо этого он снял с ремня кожаный чехол с наручниками.
– Если все, как в прошлый раз, пару минут она очнется, – сказал Алан. – А потом с ее глазами что-то происходит, они закатываются. В первый раз я подумал, что она упадет в обморок, а она набросилась на нас.
– И больше никаких предупреждений?
– Она только вопит и ругается. И что странно… ну, вообще все это странно, но когда она бросила в меня стакан, то назвала меня Ронни.
– Кто такой Ронни? – спросил Кордеро.
– Понятия не имею.
* * *
Кастиэль подъехал к дому Гринов, подошел к двери и поднял руку, чтобы постучать, но тут услышал плач ребенка, вопли мужчины и женщины и звук бьющегося стекла и керамики. Он подергал ручку, дверь была заперта. Оставшаяся благодать позволила бы Кастиэлю снести дверь с петель, но он не хотел случайно поранить Брианну, Малика и маленькую Кьяру. Он выбил локтем квадрат стекла рядом с замком, отпер дверь и вошел в дом.
– Малик, – позвал он. – Это агент Коллинз, ФБР.
– Сюда!
Кастиэль пошел на голос: пересек столовую, прокрался под аркой и осторожно заглянул в гостиную.
Малик скорчился за диваном, развернутым к кухне, прикрывая собой плачущую племянницу, обложенную диванными подушками и укрытую одеяльцем с радугой.
Брианна стояла около кухонной стойки, хватала из шкафчика керамические тарелки и швыряла их в брата. Большая часть тарелок разбивалась об стену у него над головой, но одна, судя по порезу на его щеке, все-таки попала в цель.
– Сукин сын! – она швырнула в Малика чашку.
Он уклонился, чашка ударилась о стену и разлетелась по паркету.
