– А ты сидишь, как я понимаю, в зеленом.
– Да, – ответил он. – Но я в нем не сидел уже недели две. На нем выложено все, что нужно.
Мне захотелось подойти к зеленому креслу и поглядеть, что же он там выложил, но я напомнила себе, что нахожусь тут по делу.
– И где же мы тогда сядем?
– На полу. Или на кухне. Или у меня в спальне.
– Нет, только не в спальне, – поспешно возразила я.
Я прошла по полу, шагая прямо по бумагам, и заглянула в кухонный отсек за стенкой. Мне в нос ударил странный запах: там в каждом углу стояли мешки с мусором, а все остальное пространство занимали кастрюли и чайники, частью чистые, а частью давно не мытые.
– Думаю, на кухне нет места, – предположила я и, нагнувшись, начала расчищать ковер от бумаг – так собирают грязь с поверхности пруда.
– Думаю, не стоит тебе этого делать, – подал он голос. – Некоторые бумаги не мои. Ты можешь их перепутать. Лучше нам пойти в спальню.
Ссутулившись, он пересек комнату и пошел по коридору. Делать было нечего – я последовала за ним.
Его спальня походила на вытянутую коробку с белыми стенами, и здесь, как и в гостиной, царил полумрак: жалюзи тоже были плотно закрыты. Мебели не было никакой, кроме гладильной доски с утюгом, в углу на полу валялась шахматная доска и несколько разбросанных шахматных фигур, еще я заметила пишущую машинку и картонную коробку вроде бы с грязным бельем, которую он, когда я вошла, ударом ноги задвинул в стенной шкаф. И еще была узкая кровать. Он натянул серое солдатское одеяло на скомканные простыни, забрался на него и, скрестив ноги, сел в углу. Он включил бра над кроватью, вынул сигарету из пачки, которую сразу же сунул обратно в штаны, закурил и замер с сигаретой в сложенных ладонях – ни дать ни взять голодающий будда, воскуряющий благовония.
– Можем начать, – сказал он.
Я присела на край кровати – больше в спальне сесть было не на что – и стала зачитывать опросник. При каждом вопросе он откидывал голову назад, упирался затылком в стену и, закрыв глаза, отвечал, после чего открывал глаза и, устремив на меня взгляд, выслушивал следующий вопрос, причем я не могла точно сказать, насколько внимательно.
Дойдя до рекламного радиоролика, мы отправились в кухню к телефону, и он набрал номер. Я вышла, а он пробыл там так долго, что мне показалось, прошла целая вечность, так что мне даже пришлось вернуться и удостовериться, что все в порядке: он стоял, прижав трубку к уху, а его губы искривились в подобии улыбки.
