— Нет, не оставляйте меня одного…
— Тут самое безопасное место.
Внезапно он сник.
— Я заслужил это. Я не рожден для подобных вещей, верно ведь, Флорин? Ну, я хочу сказать, что насилие никогда не было моей сильной стороной. Но теперь я в норме. Я больше не выставлю себя дураком.
Я быстренько перевязал его полосками, оборванными от рубашки.
— Как вы думаете, вы можете идти?
— Конечно.
Я помог ему подняться на ноги, и тут у меня в правом ухе раздался щелчок, и голосок, не громче, чем шелест жука в траве, сказал: Отлично, Флорин. Ждите дальнейшего развития событий.
Сенатор в это время застегивал куртку, шипя от боли при каждом движении. Я ощупал голову за ухом, нашел микроскопическое устройство, сорвал его и раздавил каблуком. Дверь на противоположной стене открывалась в грязный холл, ведущий к стеклянной двери на улицу.
Никаких зеленых «бьюиков» не было в поле зрения. Никто в нас не стрелял. Мы старались держаться в тени, как мыши, которых застали вне норки, и двигались к берегу.
Я ВНИМАТЕЛЬНО оглядел улицу, которая была лишь менее запущенной, чем та, где в нас стреляли. Две ступени вели вниз, к тускло-коричневому освещению, откуда неслись ароматы выписки и табачный дым. Мы сели в кабинку и заказали пиво у экс-тяжеловеса с перебитым носом и плоской физиономией. Он поставил перед нами два полных стакана. Я достал носовой платок и обтер лицо. Повязку я наложил на сенатора удачно, так что через нее не проступила кровь. Если хозяин и заметил в нас что-то необычное, то оказался достаточно умным, чтобы и виду не подать.
— Он опаздывает, — нервно сказал сенатор, сидя лицом к двери. — Не нравится мне это, Флорин. Мы тут легкая добыча. Они могут выстрелить через окно…
— Они могли сделать это в любое время. Однако, не сделали. Может, попозже мы выясним, почему.
Он не слушал. Он глядел на дверь. Я повернулся и увидел стройную, темноволосую девушку, до глаз завернувшуюся в кольцо меха рыжей лисы, она спустилась по ступеням и стала осматриваться. Ее взгляд, вроде бы, на миг остановился на нашей кабинке, но, может, я принял желаемое за действительное. Лицо у нее было такое, словно она парила в мечтах где-то далеко-далеко. Она прошла через бар и исчезла за задней дверью.
— Ну, что, — сказал я, — она на нашей стороне?
— Кто?
— Не перегибайте палку, сенатор, — сказал я. — Никто не пропустит такую красотку.
Нахмурившись, он поглядел на меня.
— Послушайте, Флорин, мне не нравится ваш тон.
— Есть что-то, что вы не сказали мне, сенатор?
