Еще немного напрягал, тот факт, что ранее у меня были определенные разногласия с Кинжалами, но время шло, а долг так никто и не спросил. Да и это раньше, пока был вольным Охотником, меня легко могли поднять на нож, конечно, и сейчас тоже могут, но для этого надо им сильно оттоптать ноги, а я давно живу размеренной, почти мирной жизнью. Я уже три недели никого не убивал, вот такой я хороший.
Входная дверь противно скрипнула, и я с надеждой поднял взгляд, к сожалению, это был не мой «стукач». В «Красные паруса» вошла весьма приметная личность — директор цирка, в который пару недель назад я посетил вместе с Сиарой и ее родственниками. Высокий, около девяносто, закутанный, несмотря на разгар лета, в объемный халат из дорогой шерсти человек, которого дикая магия не просто задела, а одарила. Он обладал удивительными способностями к лицедейству. Его лицо было подобно маске, которую он мог менять по собственному желанию. Причем в весьма свободной вариации, на выступлении в цирке я видел, как он на глазах становился стариком, мальчиком, бравым рыцарем с квадратным подбородком и даже миловидной девушкой. Правда, его перевоплощение касалось лишь лица и волос, остальное он дополнял костюмами. Но на этом его одаренность не заканчивалась, на выступлении я заметил, что кисти его рук, как латы перчатки, покрывали толстые костяные пластины серого цвета и при каждом шаге он постукивал, как скелет, это наводило на мысль, что и остальное его тело было покрыто такой же броней. И самое главное, от него шел тот самый легкий запах миндаля, о котором меня предупреждал старый маг-охотник из гильдии, и хотя ощущения грозной силы от него не было, но я сразу опознал в нем демона. Собственно, только поэтому этим приметам я его и узнал, сейчас он выглядел как почтенный купец.
Короче, это был первый встреченный мной житель нижних миров, который не пытался выпустить мне кишки, чем он мне и запомнился. Законом не запрещено быть демоном или тифлингом, так что я успокоился и постарался забыть нашу встречу, как страшный сон. Почему страшный?
Если когда-нибудь и существовал на свете Карабас-Барабас, то рисовали его именно с этого урода, и дело вовсе не во внешности или расовой принадлежности. Я думал, у меня крепкая психика, но проняло так, что аж зубы свело. Зверинец был еще туда-сюда: больные животные в тесных клетках, едкий аромат нечистот и привычная антисанитария — все в рамках обыденного, но когда началось шоу уродцев, это было что-то с чем-то — кунсткамера нервно курит в сторонке.
